Значение слова напомнить
напомнитьI сов. неперех.см. напоминать I II сов. перех.см. напоминать II
напомнитьсов. перех. и неперех. см. напоминать.
напомнитьнап`омнить, -ню, -нит
напомнитьпоказаться похожим на кого-что-нибудь Этот прохожий кого-то мне напоминал. напомнить вызвать воспоминания; заставить кого-нибудь вспомнить Н. о прошлом. Н. об обещании.
напомнитьнапомнить сов. перех. и неперех. см. напоминать.
напомнитьнапомню, напомнишь, сов. (к напоминать).
1. о ком-чем или что. Привести на память, заставить кого-н. вспомнить. Никто тебе не смеет и напомнить о жребии несчастного младенца. Пушкин. Не заставляйте меня напомнить вам, кто вы такой! Тургенев.
2. кого-что. Показаться похожим, обнаружить сходство с кем-чем-н. Он мне напомнил старого боевого товарища.
напомнитьнапомнить, -ню, -нит
напомнитьзаставить вспомнить, вызвать воспоминание о ком-либо, чём-либо показаться похожим на кого-либо, что-либо повторить, сказать о необходимости сделать что-либо
Хочу напомнить, что романтики, исходившие из самоценности каждого этноса, ставили своей целью воскресить мир фольклора и напомнить о нем образованному читателю.
Для несокрушимого Тобиаса дело здесь было не столько в том, чтобы в несколько неделикатной форме наказать тех слишком верных своих клиентов, которые, будучи не в состоянии отказаться от курортных сезонов и развлечений, предлагаемых в Kursaal,[2] в конце концов неминуемо испускали свой последний вздох у него, сколько в том, чтобы напомнить этим баловням судьбы, среди которых выделялись русские семьи, образовывавшие в недрах отеля буквально целые княжества, искателям приключений высокого полета, живущим сегодняшним днем, великим жрицам сапфического культа с взорами, постоянно обращенными к озеру, словно в ожидании, что на месте Тонона вот-вот появятся оливковые рощи Лесбоса, — сколько в том, скажем мы, чтобы напомнить всем этим людям о преходящем характере их привилегий.
Мне еще недавно пришлось напомнить читателям{ Мне еще недавно пришлось напомнить читателям… – См.: Рус.
«Вы бы, братья мои, князь Юрий и князь Андрей, стояли крепко в своем слове, на чем мы крест целовали», – говорил умирающий братьям; боярам он счел нужным напомнить о происхождении своем от Владимира киевского, напомнить, что он и сын его – прирожденные государи; Василий знал, что в случае усобицы и торжества братьев должны повториться те же явления, какие происходили при деде его, Василии Темном, что тогда малюткам – детям его нельзя ждать пощады от победителя; и вот он обращается к человеку, по близкому родству обязанному и по способностям могущему блюсти за сохранением семьи великокняжеской: «А ты бы, князь Михайло Глинский, за моего сына, великого князя Ивана, за мою великую княгиню Елену и за моего сына, князя Юрья, кровь свою пролил и тело свое на раздробление дал».
Но подле него безотлучно находится человек, который подает ему бумаги, читает их; от этого человека, следовательно, зависит, когда подать бумагу, пораньше или попозднее, от него зависит напомнить о бумаге, уже прочитанной, и, главное, от него зависит доложить о деле или напомнить о нем в благоприятное время, когда царь спокоен, в духе.
Она должна была бы сначала запретить ему ехать, потом со скрипом согласиться, потом десять раз напомнить, чтобы он сразу вернулся, потом напомнить, чтобы взял с собой бутерброд, и так далее.
Обращаясь к отдельным эпизодам борьбы церкви с научным познанием, я хотел еще раз напомнить, какой дорогой ценой добывались крупицы знания, из которых слагались величайшие достижения науки, напомнить о подвиге людей, чьи имена хранит благодарная память человечества.
И, да позволено будет напомнить, – это он уже обратился к присутствующим. – Да позволено будет напомнить, многоуважаемые свободные граждане Латиона, об эдикте, изданном нашим славным Владыкой Матониусом Вторым две недели тому назад, в котором говорится о том, что всякое преступление, совершённое в ситуации такой великой жары, карается так, как при военном положении.
Среди прочего я хотел напомнить читателям Нового Завета о том, что великая традиция, рассматривающая поведение через призму добродетели, может дать нам гораздо больше того, чем мы ожидаем, а также напомнить людям, размышляющим о добродетели, о том, что Новый Завет поможет им продвинуться в этих размышлениях куда дальше, чем им может показаться.
Гвен: Потому что это всё не о метеоритах или газах. У нас — пойманная девушка, и нам нужно её спасти. Когда я была с ней в камере, Кэрис сказала мне что она проигрывает. Нам нужно найти способ чтобы она смогла продолжать драться, напомнить ей о том кто она.
Мне кажется лишним предостерегать юного читателя от увлечения мелким успехом, а с другой стороны особенно важным напомнить ему о необходимости мужества при неудачах.
Перед выборами хочется напомнить главное, что необходимо. Выбирайте честных людей. Не говорите, что «это предполагается само собою». Все хорошее предполагается, а в последний момент ничего не оказывается налицо. Есть всякого рода цензы для выборов - состояние, образованность, политический опыт, ораторский талант, происхождение, титул. Можно от всего сердца посоветовать: ищите честных людей, «остальное все приложится».
Гвен: Потому что это всё не о метеоритах или газах. У нас — пойманная девушка, и нам нужно её спасти. Когда я была с ней в камере, Кэрис сказала мне что она проигрывает. Нам нужно найти способ, чтобы она смогла продолжать драться, напомнить ей о том, кто она.
В такое время необходимо, может быть, напомнить себе, что наш истинный враг — это инстинкт. Инстинкты воспитывали нас, когда мы только становились. Инстинкты заботились о нас и оберегали нас в те тяжкие годы, когда мы делали первые орудия, готовили скудную пищу на костре и вздрагивали от теней, скачущих на стенах пещеры. Но инстинкт неотделим от своего двойника — суеверия. Инстинкт неразрывно связан с необдуманными импульсами, и теперь мы видим его истинную природу. Но инстинкт знает о своей бесполезности и, как загнанный в угол зверь, ни за что не сдастся без кровавого боя. Он может нанести человечеству смертельную рану. Инстинкт создает своих тиранов и призывает нас восставать против них. Он говорит нам, что неизвестное — это угроза, а не возможность. Инстинкт хитро и незаметно уводит нас с пути изменений и прогресса. Поэтому инстинкт должен быть подавлен. С ним нужно нещадно бороться, начиная с основной потребности человека — потребности в размножении.
Позвольте напомнить вам об опасности следования таким мифам. Мы едва начали выбираться из глубокой пропасти в развитии нашего вида. Не будем же скатываться обратно во тьму забвения, только что познав свет. Если вы увидите этого человека, сообщите нам. Ваши заслуги перед Альянсом будут вознаграждены. Соучастие же в его делах не останется безнаказанным.
Я всегда старался напомнить вечности, что даже она когда-то может подойти к концу.
Мэри Элис: Прошлое никогда не оставляет нас! призраки подстерегают нас по углам, готовые напомнить совершенных поступках. Но если мы обернемся назад, мы можем обнаружить там друга, готового помочь. Или старого врага, затаившегося со своими планами. Или взрослого сына, сердце которого полно прощения. К сожалению, некоторые из нас отказываются оглядываться назад, нежелая понять, что отрицая прошлое мы обрекаем себя на его повторение.
Кутаясь в шаль, Маша дышала в открытую форточку и говорила, что все это нестерпимо, что нужно уезжать, просто бежать из этого города и из этой страны, спасаться, что здесь вся жизнь еще идет по законам первобытного леса, звери должны все время рычать, показывать всем и вся свою силу, жестокость, безжалостность, запугивать, забивать, загрызать, здесь все время нужно доказывать, что ты сильнее, зверинее, что любая человечность здесь воспринимается как слабость, отступление, глупость, тупость, признание своего поражения, здесь даже с коляской ты никогда в жизни не перейдешь улицу, даже на зебре, потому что тот, в машине, сильней, а ты слабее его, немощнее, беззащитнее, и тебя просто задавят, снесут, сметут, размажут по асфальту и тебя и твою коляску, что здесь идет испокон веков пещерная, свирепая схватка за власть, то тайная, тихая, и тогда убивают потихоньку, из-за спины, вкрадчиво, то открытая, явная, и тогда в кровавое месиво затягиваются все, нигде тогда не спрятаться, не переждать, везде тебя достанет топор, булыжник, мандат, и вся страна только для этой схватки и живет тысячу лет, и если кто забрался наверх, то для него те, кто внизу — никто, быдло, кал, лагерная пыль, и за то, чтобы остаться там у себя, в кресле, еще хоть на день, хоть на минуту, они готовы, не моргнув глазом, перерезать глотку, сгноить, забить саперными лопатками полстраны, и все это, разумеется, для нашего же блага, они ведь там все только и делают, что пекутся о благе отечества, и все это благо отечества и вся эта любовь к человечеству — все это только дубинки, чтобы перебить друг другу позвоночник, сначала сын отечества бьет друга человечества обломком трубы по голове, потом друг человечества берет сына отечества в заложники и расстреливает его под шум заведенного мотора на заднем дворе, потом снова сын отечества выпускает кишки другу человечества гусеницами, и так без конца, никакого предела этой крови не будет, они могут натянуть любой колпак — рай на небесех, рай на земле, власть народа, власть урода, парламент, демократия, конституция, федерация, национализация, приватизация, индексация — они любую мысль, любое понятие, любую идею оскопят, выхолостят, вытряхнут содержимое, как из мешка, набьют камнями, чтобы потяжелее было, и снова начнут махаться, долбить друг дружку, все норовя по голове, побольнее, и куда пойти? — в церковь? — так у них и церковь такая же, не Богу, но кесарю, сам не напишешь донос, так на тебя донесут, поют осанну тирану, освящают грех, и чуть только кто попытается им напомнить о Христе, чуть только захочет внести хоть крупинку человеческого, так его сразу топором по голове, как отца Меня, все из-под палки, все, что плохо лежит, в карман, лучше вообще ничего не иметь, чем дрожать и ждать, что отнимут завтра, все напоказ, куда ни ткни, все лишь снаружи, все обман, а внутри пустота, труха, как сварили когда-то ушат киселя, как засунули его в колодец, чтобы обмануть печенегов, вот мол, смотрите, нас голодом не заморишь, мы кисель из колодца черпаем, так с тех пор десять веков тот кисель и хлебают, все никак расхлебать не могут, земли же согрешивши которей любо, казнить Бог смертью, ли гладом, ли наведеньем поганых, ли ведром, ли гусеницею, ли инеми казньми, аще ли покаявшеся будем, в нем же ны Бог велить жити, глаголеть бо пророком нам: «Обратитеся ко Мне всем сердцем вашим, постом и плачем», — да аще сице створим, всех грех прощени будем: но мы на злое ъзращаемся, акы свинья в кале греховнемь присно каляющеся, и тако пребываем, посади цветы — вытопчут, поставь памятник — сбросят, дай деньги на больницу для всех — построит дачу один, живут в говне, пьянстве, скотстве, тьме, невежестве, месяцами зарплату не получают, детям сопли не утрут, но за какую-то японскую скалу удавятся, мол, наше, не замай, а что здесь их? — чье все это? — у кого кулаки крепче, да подлости больше, тот все и захапал, а если у тебя хоть немного, хоть на донышке еще осталось человеческого достоинства, если тебя еще до сих пор не сломали, значит, еще сломают, потому что ни шага ты со своим достоинством здесь не сделаешь, здесь даже просто бросить взгляд на улицу — уже унижение, ты должен стать таким, как они, чтобы чего-то добиться, выть, как они, кусаться, как они, ругаться, как они, пить, как они, здесь все будто создано, чтобы развращать, тому дай, этому сунь, а не дашь и не сунешь, так останешься, мудак, с носом, сам виноват, кто не умеет давать, тот ничего не получает, кому нечего воровать, тот ничего не имеет, кто хочет просто честно жить и никому не мешать, тот и вздоха не сделает, и если ты, не приведи Господь, не такой, как они, если есть в тебе хоть крупица таланта, ума, желание что-то узнать, открыть, изобрести, написать, сотворить или просто сказать, что ты не хочешь быть среди этих урок, что ты не хочешь принадлежать ни к какой банде, ты сразу станешь у них шибко умным, тебя заплюют, затрут, обольют помоями, не дадут тебе ничего сделать, убьют на дуэли, заставят жрать баланду во Владимирской пересылке, стоять у метро с пачкой сигарет и бутылкой водки, сожгут твою библиотеку, в школе твоего ребенка затравят прыщавые ублюдки, в армии доведут сына до того, что не только себе пустит пулю в рот, но еще и пятерых заодно уложит. — Здесь нечего больше ждать, — повторяла Маша, закрыв глаза, сжимая ладонями виски, — на этой стране лежит проклятие, здесь ничего другого не будет, никогда не будет, тебе дадут жрать, набить пузо до отвала, но почувствовать себя человеком здесь не дадут никогда, жить здесь — это чувствовать себя униженным с утра до ночи, с рождения до смерти, и если не убежать сейчас, то убегать придется детям, не убегут дети, так убегут внуки. («Взятие Измаила»)
Картину «Анжелюс» я написал в память о том, как, работая в поле и услышав звон колоколов, моя бабка никогда не забывала напомнить нам прерваться и произнести молитву Анжелюс за всех умерших. Я стоял посреди бескрайнего поля, теребя в руках снятую шляпу, и старательно выговаривал слова молитвы, искренне веря в то, что Господь меня слышит…
Транслитерация: napomnit
Задом наперед читается как: ьтинмопан
Напомнить состоит из 9 букв