Значение слова читатель

Читательский интерес мисс Силвер делит с представителями закона, что выгодно всем — читатель получает разные точки зрения на дело представителей разных методик ведения расследования, а сама мисс Силвер, пока читатель занят общением с полицейскими, незаметно отправляется в Танбридж-Уэлс и выясняет все, что ей надо.

Поверхностный читатель примет ее за фарс; читатель "с запросами" скажет, что автор бичует то-то и то-то; но, по-настоящему, рассказ написан для читателя творческого, одаренного особым читательским вдохновением.

Произведение литератора лишь тогда более или менее сильно действует на читателя, когда читатель видит всё то, что показывает ему литератор, когда литератор даёт ему возможность тоже "вообразить" - дополнить, добавить - картины, образы, фигуры, характеры, данные литератором, из своего читательского, личного опыта, из запаса его, читателя, впечатлений, знаний.

Переводчик - тоже читатель, и он выбирает одно из ряда доступных ему читательских толкований и предлагает его своему читателю.

И хотя читательские запросы и вкусы у нас изучаются пока неважно, можно с уверенностью предположить, что читатель Жуковских воспоминаний более культурен, чем почитатель роману про Штирлица.

Единственным моим побуждением была мысль, что читатель, вернее, будущий читатель, ибо в настоящее время нельзя и думать о том, чтобы моя рукопись увидела свет, если только чудом она не окажется за стенами осажденной «крепости Европы» и там хоть отчасти приоткроет темную тайну нашего одиночества… Но лучше начну сначала: только в предположении, что читатель захочет узнать, кто же это пишет об Адриане Леверкюне, я предпосылаю его биографии несколько слов о самом себе – не без боязни, конечно, вселить в читателя сомнение, в надежные ли руки он попал.

Единственным моим побуждением была мысль, что читатель, вернее, будущий читатель, ибо в настоящее время нельзя и думать о том, чтобы моя рукопись увидела свет, если только чудом она не окажется за стенами осажденной «крепости Европы» и там хоть отчасти приоткроет темную тайну нашего одиночества… Но лучше начну сначала: только в предположении, что читатель захочет узнать, кто же это пишет об Адриане Леверкюне, я предпосылаю его биографии несколько слов о самом себе — не без боязни, конечно, вселить в читателя сомнение, в надежные ли руки он попал.

Единственным моим побуждением была мысль, что читатель, вернее будущий читатель, ибо в настоящее время нечего и думать о том, чтобы моя рукопись увидела свет, если только чудом она не окажется за стенами осаждённой «крепости Европы» и там хоть отчасти приоткроет тёмную тайну нашего одиночества… Но лучше начну сначала: только в предположении, что читатель захочет узнать, кто же это пишет об Адриане Леверкюне, я предпосылаю его биографии несколько слов о самом себе — не без боязни, конечно, вселить в читателя сомнение, в надёжные ли руки он попал.

Я плохо себе представляю, что такое читатель вообще. Я знаю читателей — моих знакомых, могу с определенной долей уверенности предвидеть реакцию каждого из них на какой-нибудь мой пассаж. Но читатель вообще?.. Ведь он такой разный, духовно-нравственный диапазон его столь всеобъемлющ, что учесть его интересы или его отношение без ЭВМ я не в состоянии.

Читатель должен любить писателя, просить у него автограф и активно покупать его художественные произведения. Писатели плохих книг не пишут. Если книгу издали — значит, она хорошая. А плохих книг у нас не издают, потому что они никому не нужны. Литературная критика должна оберегать писателя от читателей. Бывает, что иной читатель до того распояшется, что начинает не любить того или иного писателя, создающего художественные полотнища из прозы, поэзии и драматургии. Критик должен заставить читателя полюбить любое печатное слово. Читателем у нас может быть каждый…

Писатель из-за телевидения не исчез, но читатель пропал.

К историческому повествованию должно присовокупить лишь такие рассуждения, до которых здравомыслящий читатель не может дойти своим умом. (Жозеф Жубер)

Если по прочтении книги читатель сможет сам разобраться и оценить, что представляет из себя та или иная секта, не упомянутая на этих страницах, мы будем считать нашу задачу выполненной.

Нельзя отрицать того, как много сделали американцы и англичане для фантастики. Но с другой стороны, американский читатель намного глупее славянина. Его можно кормить дерьмом. А поляка, чеха, русского и украинца нельзя.

К историческому повествованию должно присовокупить лишь такие рассуждения, до которых здравомыслящий читатель не может дойти своим умом.

Всё это портит общий вид статьи и читабельность, а в некоторых случаях вызывает рефо- и страйкосрачи. Такие формы выражения понемногу довят на нервы. Причём заметьте, что если обычный читатель ничем вам за вызванное у него чувство эстетического омерзения отплатить не может, то — в случае крайней уёбищности добавленного контента — модератор может конвульсивным движением руки забанить неудачливого аффтара.

Неразличимые братья-близнецы и вообще двойники не могут появляться в романе, если читатель должным образом не подготовлен к этому.