Значение слова Тупицы

Сарду - "Мушиные лапки" (1860), "Наши близкие" (1861), "Тупицы" (1863); Э.

Именно наипревосходнейшие создания всякого искусства, благороднейшие произведения гения для тупого большинства людей вечно должны оставаться закрытыми книгами и недоступными для него, отделенного от них широкой пропастью, подобно тому, как общество государей недоступно для черни. Правда, и величайшие тупицы признают в силу авторитета признанные великие произведения, из боязни выдать собственную слабость; но втихомолку они постоянно готовы высказать над ними свой обвинительный приговор, как только им предоставят надежду, что им это позволят безнаказанно. Тут вырывается на простор их долго сдерживаемая ненависть ко всему великому и прекрасному, которое никогда их не привлекало и тем унижало, и к виновникам оного. Ибо вообще для добровольного и свободного признания и оценки чужого достоинства необходимо иметь собственное.

Святая Руссе, если среди всех пород животных, которых мы знаем здесь на земле, была бы такая, представители которой строили бы для себя тюрьмы, а затем обоюдно обыскали друг друга на эту славную пытку, не уничтожили ли бы мы ее как вид слишком жестокий, чтобы позволить ему существовать в этом мире?.. Я не верю, что существуют или существовали когда-либо в природе извращения, подобные этим тюрьмам. Прежде всего, lettre de cachet противоречит конституции государства и является признанным нарушением как закона, так и человеческой природы. Первоначально тюрьма была местом содержания под стражей, где преступника держали перед тем, как его казнить. Позднее, под влиянием некоего тиранического принципа, комуто пришла в голову ужасная мысль заставить несчастного страдать еще больше, оставив его гнить в тюрьме, вместо того чтобы казнить. Однажды императора Тиберия попросили предать суду беднягу, который томился в тюрьме в течение долгого времени. «Я бы очень сожалел об этом»,— ответил тиран.— «Как это?» — «Как же, он ведь был бы приговорен к смерти, а я бы больше не имел удовольствия знать, что он страдает». Этот Тиберий, как Вам известно, был чудовищем. Тогда как же случилось, что мы, такие тихие и кроткие, такие цивилизованные, такие милые, мы, которые живем в золотой век, так же свирепы, как этот Тиберий. Если я заслужил смерти, то пусть так и будет; я вполне готов к ней; если нет — пусть они перестанут сводить меня с ума в четырех стенах, причем с единственной целью удовлетворить мстительность двух-трех бездельников, которые заслуживали бы сотни ударов прутом... и кое-чего еще, о чем я не осмеливаюсь сказать прямо (разве не так звучит ваша песенка?). Тюрьма... тюрьма... ничего, кроме тюрьмы!.. Это все, что они знают во Франции. Вот перед Вами мягкий, приличный чсловек; он совершил одну несчастную ошибку, которую его враги раздули до чудовищных размеров, для того чтобы его погубить. И тюрьма! Но, тупицы Вы этакие, когда же Вы наконец уясните, что в характерах людской расы столько же различий, сколько существует лиц? Что существует столько же нравст-венных различий, сколько и физических? Что то, что подходит одному человеку, не подходит другому? И тем более, что то, что может излечить одного, может стать гибельным для другого, и что с вашей тюрьмой на каждом шагу Вы напоминаете Криспина, играющего доктора, который прописывает одни и те же пилюли при всех болезнях? «Но чтобы поступать так, как предлагаете Вы,— последует ответ,— нужно что-то знать о человеческих существах. Вы думаете, что мы подобны врачам, и что нам больше нечего делать, чем изучать ваши индивидуальные нужды? Эй! Поистине, какое нам дело до того, подходит это Вам или нет? То, что непригодно для одного, прекрасно для других. Вы когда-нибудь думали о том, что было бы с несчастными могильными червями, если бы не было трупов? Изучать Вас!.. Господи, стоит в это поверить — и поверишь во что угодно! А наши удовольствия? А наши театры, наши представления? Молодые дамы, которых мы содержим? Наши жены, запертые под замком? А наши с Вами дела, те маленькие секреты, которые мы прячем в рукавах?.. Что стало бы со всем этим, если бы нам пришлось сосредоточиться на изучении человека и избавиться от тюрем? Полноте, полноте, уважаемый сударь, все замечательно и так! И кроме того, самое лучшее основание из всех — оставить все так, как есть, заключается в том, что таково положение вещей уже в течение очень долгого времени».— Ага! Вы сказали это, господа! Вы сказали это, и вот почему: те, кто не связан никакими другими законами, кроме кодекса Юстиниана, должны рассуждать, как Тиберий! Что ж, Святая Руссе, Вы видите, что получается, когда меня заставляют обратиться к разуму: он несколько резковат, мой разум, не так ли?.. Но чего Вы ожидали? Это fructus belli.

Вот уж никак я не ожидал, что всё это кончится. Но почему эти тупицы не задумаются о последствиях? Они или рубят деревья, или строят торговые центры, или создают атомную бомбу.