Ж. шея, а более хребтовая и боковые части ее; завой, завоек. Высокая выя, гордость; непреклонная, упорство

Исайя: «вем», говорит он народу от Лица Божия, «яко жесток еси, и жила железна выя твоя, и чело твое медяно» [18].

До крайности грациозная выя, выпирающая как гора, синюшное подножие которой теснилось в траншее между почти что саперных лопаток; волосатый торс цилиндрической формы, схваченный дугообразными ребрами, напоминал те волнистые линии, что отпечатывает на песке морской отлив в своем медлительном отходе на заранее заготовленные позиции; вместительный таз в отличном состоянии, полностью водонепроницаемый; четыре необычайно утонченные конечности, в изяществе сравнимые разве что с тростиночками в подернутых ряской болотах, — довершали гармоничный, если не сказать сюрреалистический ансамбль, которым доводилось наслаждаться не одной даме из Мухосрансбур-га, не раз и не два приезжавшей отдать Адельфину должное, отбросив всякий стыд.

Было время, когда слова: «чело», «уста», «ланиты», «выя», «рамена», «перси», «чресла», «длань», «персты» — были широко распространены.

В нём вечен волн волшебный хоровод —Вопль радости иль жалобы глухие.Немолчно в нём звучат струи живые —Сам океан в ином, как бог, поёт, —В ином поток крушит суровый лёд;В ином вздыбилась водопада выя.А ты, поэт, и прост, и величав.Так озеро в таинственной долинеНезыблемо от века и доныне.Поэт взыскательный!

в злые дни БатыяКто, кто монгольскому потопуВозвел плотину, как не ты?Чья, в напряженной воле, выя,За плату рабств, спасла ЕвропуОт Чингис – хановой пяты?Но из глухих глубин позора,Из тьмы бессменных унижений,Вдруг, ярким выкриком костра, –Не ты ль, с палящей сталью взора,Взнеслась к державности веленийВ дни революции Петра?И вновь, в час мировой расплаты,Дыша сквозь пушечные дула,Огня твоя хлебнула грудь, –Всех впереди, страна – вожатый,Над мраком факел ты взметнула,Народам озаряя путь.Что ж нам пред этой страшной силой?Где ты, кто смеет прекословить?Где ты, кто может ведать страх?Нам – лишь вершить, что ты решила,Нам – быть с тобой, нам – славословитьТвое величие в веках!Земле

февраля, на собрании, посвященном Дню Советской Армии, из тенет гимнастерки к речам ораторов тянулась идейная выя моего отца, багровая от бритья, с кнопкою на затылке.

Тишин сущи (и) морю укротившюся, абье буря въста съ втромъ, и волнамъ вельямъ въставшемъ засобь, и безбожныхъ Руси корабль смяте, (и) к берегу приверже, и изби я, яко ма(ло) ихъ отъ так<о>выя бды избгнути, (и) въ свояси возъвратишас<я>»[6].