Вещающий что-нибудь, предсказатель

имел в виду Пушкина, когда говорил о «буйственно несущемся урагане», которому все в природе откликается, сравнивая с ним «глас, пошлый глас, вещатель общих дум», и в противоположность этому «вещателю общих дум» указывал, что «не найдет отзыва тот глагол, что страстное земное перешел».

Люди же потом —Сказанье извратив, что бог богине“Заложником” младенца передал,И таинства слова переиначив,Слух распустили, будто ДионисВзаправду вскормлен был в бедре Зевеса.Он – и вещатель: в исступленье ВакхаПророческого духа скрыта мощь:Своим наитьем необорным бог нашЗавесу тайн с грядущего срывает.Он – и воитель: сколько раз в строюДоспехами сверкающее войско,Еще копья не зная супостата,Рассеялось!

Вот почему Пушкин и мог прийти к соблазнительному выводу, что поэт есть «вещатель Божьих Глаголов», подобно тому, как Наполеона Пушкин называл – посланник провиденья,

Ладно, мне некогда, прическа еще не готова, да и Интрана надо предупредить, – и вещатель отключился.

Этот вещатель бубнил о романтике и жгучей страсти, намекал о выгодности обеспеченной жизни за бугром и успокаивался только тогда, когда я начинала вспоминать параграфы налогообложения.