(итальянское bravo «смелый») возглас восхищения, одобрения

Ай, еще одна фальшивая нота в двухсотом такте, но и эта утонула в потоке, в финале меня все время заносит на одном и том же месте, впрочем, никто ничего не заметил, еще немного — и мы у цели, вниз, потом вверх по хроматической гамме, четыре оркестровые реплики, два заключительных аккорда и все, браво, браво, на бис играть не будем, занавес, браво, делу конец.

Мой провал был настолько очевиден и реален, что некоторые из чистого сострадания стали кричать мне: «Браво, браво!» Я понимал, что кто-то хочет меня подбодрить, заполнить образовавшуюся пустоту.

«Не дай бог, если кто остановит!» – думала она, но сама заставила себя остановиться в гостиной, чтобы из приличия послушать молодого человека, который сидел за пианино и играл; постояв минутку, она крикнула: «Браво, браво, m-r Жорж!» и, хлопнув два раза в ладоши, пошла дальше.

Браво, шон, браво, шон».[3] И лев, умолкнув, тяжело пошел следом за ногами Блонделя, как приказчик за строгим хозяином.

И весь спектакль не отрывал от глаз большой морской бинокль, каждые пять минут выкрикивая: «Браво, кисуля, браво!» Иногда ему делали замечания, но это мало помогало, поскольку видел О`Бухарь такие чудесно-сладостные местности, что не слышал ничего вокруг, а весь целиком был там, среди возбуждающе мелькающих чулочков, подвязочек, трусиков.

Навскидку монологи Платона… Да вы, батенька, эрудит… Браво, браво! – потирая ручонки, хохмил белоголовый.

И вот в праздничный день, когда чванный Кречетников, окруженный толпой услужливых ординарцев, чиновников, секретарей, парадно разодетых официантов и прочей челяди, появился в приемной зале, среди воцарившейся тишины раздался вдруг отчаянный крик мужика, одетого в нарочито поношенное платье: Браво, Кречетников, браво, брависсимо!.

Она редко пропускала те представления Оперы, где пел ее учитель Кошеро, и выказывала артисту симпатию, аплодируя как простая зрительница, а однажды вечером, когда он превзошел себя в большой арии, позволила себе даже крикнуть: «О, браво, браво, дорогой Кошеро!»