Богиня земли и плодородия в мифах игбо, её символ черепаха.

Коли видели Трыщана, нихто з них его не познал; Гарнот его перед тым видел, але ся рушыл Трыщан немоцю, и для того его не познал, але не было межы ними ни одного, который бы так цудный был, як Трыщан.

Внимали, што Ижота милует его потаи, але она мела цнотливое сэрце, и король был рад, штобы она его миловала, а он ее, и штобы ее взял за себе, бо знал тое, иж она не может за лепшого пойти рыцэра над него, але о том велми жаловал, што не ведал имени его, и не смел ему докучати ни пытати.

Король миловал королевую и не ведал сам, што мел учынити, и молъчал много, ничего не мовечы, а наконец мовил всим у слышание: "Трыщане, ты ми еси велми винен, але хотя ми вси люди будут мети за зле, што тя хочу пустити с покоем, освободити от смерти, которую еси мел подняти, але прынял есми тебе у мой дом немоцного и бедного, дал есми тобе здорове; другое: ты еси таков рыцэр, я тобе ровни не знаю на свете; третее: не зрадне еси убил моего шурына Амурата, убил еси его рыцарским обычаем.

И познал Брунор, иж Трыщан большый над него витез, для того ся покрывал мечом, абы ся Трыщан упрацовал, але то не могло быти, и трафлял Трыщана тяти в голое место, але Трыщан на то был добрый мистр, вмел ся стереч.

Рек Галиот: "Знам, што ми говорыш правду, и я в тебе велми дуфам, але коли бых я ему мстил Анъцалото-м або иными рыцэры, то бых горей учынил; але, як есми тобе росказал, так учыни; хотя ми будет умерети, мушу то вчынити, што есми вмыслил, то и вчыню, бо не буду вовпокою, доколе не вижу Трыщана".

Рек Трыщан: "Ведаеш ли, с ким?" Он рек: "Не вем, але надевамся, иж Анцолот умыслне на то прыехал битися с тобою, але он ест большый витез на свете".

Кролевая поехала от тое девки велми смутна и стретила другую девку и рече: "Девко, можеш ли што поведати о пану Трыщане?" И она рекла: "Пани, я тебе не знаю, што еси за пани и откуль еси и як тобе имя, але вижу тя добрую панюю, але смутну.

И они поведали королю Самсижу, говоречы: "Пане, который купец шлюбу просил, ест с ним две девки сестры, але быхмо на крыж свет прошли, цуднейших быхмо не нашли, але што молодъшая бела, як папер {бумага;}, и красна, як рожа; если бы-с хотел, мог бы их купити".

Ты можешь положить, милая. — Затем: — Але, але, але!

Трубка скатилась в чернильную лужу и тотчас в ней захрипело: але, але… але… Он поднял трубку, приложил к уху.