Заключительная стадия соревнований.

Ясно было только одно — он вышел в финал, да не просто в финал, и не только с большой буквы «Финал», а всеми огромными заглавными «ФИНАЛ», занес ногу на ступеньку своей мечты, и осталось только не оступиться, а утвердиться на этой ступеньке… Он давно уже потерял счет экзаменам, тестам и проверкам, которые ему пришлось пройти: профессиональным как врачу, на физическую выносливость, на психологическую устойчивость и совместимость, на логическое и нелогическое мышление и еще черт знает на что.

Красивый финал, надежным образом корректирующий все некрасивости и неправильности предшествующей биографии».[31] Наиболее «подходящим», хотя и не единственным способом реализации прекрасного финала автобиографического мифа становится самоубийство: «Красивое самоубийство вызывает восхищенье, надолго остается в памяти людей и почти всегда мифологизируется в искусстве».[32] Не случайно среди трех основных мотивировок писательских самоубийств Г.

То есть финал, конечно, был — он есть всегда, — но история продолжалась и после финала — так тоже всегда бывает.

Чтобы она, любовь, была или только померещилась, чтобы было её много, и чтобы выбор был, и муки выбора, ошибки и прозрения, счастливый финал, а лучше два счастливых финала – в этой истории всё это есть, всё именно так, только так, и никаких компромиссов.Это история о побеге, который мы иногда физически, а чаще мысленно совершаем, чтобы… вернуться к себе.

Чтобы она, любовь, была или только померещилась, чтобы было её много, и чтобы выбор был, и муки выбора, ошибки и прозрения, счастливый финал, а лучше два счастливых финала – в этой истории всё это есть, всё именно так, только так, и никаких компромиссов.

Стая Гончих будет преследовать жертву до самого финала, каким бы он ни случился… тем более, что финал всегда одинаков.

Вот только финала Витя разглядеть не мог, сплошной туман окутывал финал этот самый, так что он и не напрягался определить в нем что-то.

Они либо еще не обрели речь, не превратились в речь, либо остались попытками, не доведенными до финала, финал же всегда сомнителен, да и не может быть другим: закончить что-то можно только произвольно, закончить вещь – значит отдать ее в чужие руки, утратить, забыть, поневоле смирившись – как всегда, когда что-то забыл.

К сожалению, Лукьяненко не придумал сильного финала — финал зашуршал, как воздушный шар, из которого медленно выходит воздух.