Предмет домашней обстановки.

Ему отвели над кухней каморку; он устроил ее себе сам, по своему вкусу, соорудил в ней кровать из дубовых досок на четырех чурбанах – истинно богатырскую кровать; сто пудов можно было положить на нее – не погнулась бы; под кроватью находился дюжий сундук; в уголку стоял столик такого же крепкого свойства, а возле столика – стул на трех ножках, да такой прочный и приземистый, что сам Герасим бывало поднимет его, уронит и ухмыльнется.

Ему отвели над кухней каморку; он устроил ее себе сам, по своему вкусу: соорудил в ней кровать из дубовых досок на четырех чурбанах, истинно богатырскую кровать; сто пудов можно было положить на нее — не погнулась бы; под кроватью находился дюжий сундук; в уголку стоял столик такого же крепкого свойства, а возле столика — стул на трех ножках, да такой прочный и приземистый, что сам Герасим, бывало, поднимет его, уронит и ухмыльнется.

Круглый раздвижной стол, покрытый вышитой матерью скатертью, пять венских стульев, сундук, платяной шкаф, показавшийся ей сейчас почему-то особенно угрюмым, словно и он молча переживал отъезд, старый комод, на котором стояли фотографии родных, близких, фотографии на стене, портрет отца, железная кровать – мать на ней спала, оттоманка, ее, Марии, если можно сказать, кровать и еще множество мелких предметов; под кроватью пищали цыплята, их мать спасала от появившегося в сарайчике хорька.

Операционная кровать – суперсовременный крейсер в миниатюре, над кроватью – нанохирургический комплекс.Кэйна бросили на кровать, пристегнули ноги и руки ремнями.

Повесила тюль, приехавшая из поселка в райцентр мать купила ей диван-кровать задешево, ибо он, чертов диван, не раскладывался в кровать и продавался как вещь с браком.

Против окон у стены стоит кровать с периной и подушками, под кроватью валяются сапоги, и все это задергивается ситцевою занавескою или, по-заводски, пологом, а в углу, между кроватью и кухонною печью, выдающеюся сюда одним боком, стоят два больших сундука.

Раскладной диван-кровать, нисколько не напоминающий кровать, вид которой при свете дня всегда так неприятно наводит на мысль о сне или о болезни.

Даже моя старая кровать на съемной холостяцкой квартире, диван-кровать — еще советская, такой не была.

Внутри же комната походила на квадратную клетку предельно просто, по круговой, обставленную: тумбочка - кровать, тумбочка - кровать, тумбочка кровать, дверь и посередине застеленный газетами стол.

Но все равно приходят эти ночи, когда, проваливаясь в сон, я лечу сквозь кровать куда-то вниз, и кровать уже не кровать — это выщербленный, горячий от августовского солнца парапет, а внизу — ленивая, мутная, желтая вода, и уже плещутся в ней Венька, и Рафик, и Гарька, и Мишка, и Антоха — они ждут меня, а мне снова тринадцать… И мы плывем, борясь с течением, и все начинается заново, а вслед нам с парапета смотрит Юйхуань и смеется, а в ее блестящие волосы воткнут цветок календулы.