Грусть.

И эту девушку я видел также со стороны, но она оставила во мне также светлое, "радостное" впечатление потому, что та глубокая печаль - печаль о не своем горе, которая была начертана на этом лице, на каждом ее малейшем движении, была так гармонически слита с ее личною, собственною ее печалью, до такой степени эти две печали, сливаясь, делали ее одну, не давая ни малейшей возможности проникнуть в ее сердце, в ее душу, в ее мысль, даже в сон ее чему-нибудь такому, что бы могло "не подойти", нарушить гармонию самопожертвования, которое она олицетворяла, - что при одном взгляде на нее всякое "страдание" теряло свои пугающие стороны, делалось делом простым, легким, успокаивающим и, главное, живым, что вместо слов: "как страшно!" заставляло сказать: "как хорошо!

Поэт готов поделиться своей печалью, но эта печаль не угнетает, не разрушает другой души, ибо он же добывает своей «неустанной духовной активностью» и изливающийся на других свет: печаль его светла.

«Уйди, печаль, пропади, печаль, сгинь, печаль, в преисподнюю, в омут озера, к водяным на дно, в бездну страшную, к адским жителям, мне не хочется жить с тобой, печаль, я хочу побыть только с радостью да с веселием, не с тобой, печаль, с лютым зелием».

Дуга на коне…Всё тоска окружает, тоска, тоска!Ах, кабы вспомнил кто обо мне.Всё чужие леса да чужая даль.И мороз страшней, и душа в огне…А печаль-то, мой брат, печаль, печаль!Ах, кабы вспомнил кто обо мне.хххСлавная компания… Что же мне решить?Сам я непьющий, – друзья подливают.Умирать не страшно – страшно не жить.Вот какие мысли меня одолевают.Впрочем, эти мысли высказал Вольтер.Надо иногда почитывать Вольтера.Запад, конечно, для нас не пример.Впрочем, я не вижу лучшего примера.хххВзяться за руки не я ли призывал вас, господа?Отчего же вы не вслушались в слова мои, когда Кто-то властный наши души друг от друга уводил?..Чем же я вам не потрафил?

... , но по всему чувствовалось, что печаль ее не искренна и что она ...

Это была сцена: Дон Жуан читает письмо Донны Анны.И какая у него была печаль… но не печаль от прошедшего, не печаль воспоминаний, нет, совсем иная – печаль невозможности.

Такая работа души, когда вы страдаете вместе с тем, кто муча­ется от страданий, и печалитесь вместе с тем, кто испытывает печаль, – назы­вается Печалью[2] (Состраданием).

Туманные глаза Клэр, обладавшие даром стольких превращений, то жестокие, то бесстыдные, то смеющиеся, — мутные ее глаза я долго видел перед собой; и когда она заснула, я повернулся лицом к стене и прежняя печаль посетила меня; печаль была в воздухе, и прозрачные ее волны проплывали над белым телом Клэр, вдоль ее ног и груди; и печаль выходила изо рта Клэр невидимым дыханием.

Создается впечатление, что мы переживаем печаль так, что это не завязано на наше «я»: это не моя печаль, а сама печаль.