Сильный гнев.

Ярость, ярость, постоянная ярость, то замороженная, зажатая в тиски самоконтроля, то жгучая, как лава, смотрела из этих глаз, как змеи Медузы Горгоны.

С какой неукротимой яростью поднялся он на господ — дворян и бояр, и ярость эта способна сбросить угнетателей с шеи народной, испепелить их.

Временами он принимался бранить себя за то, что ввязался в политику, — с яростью, превышающей, вероятно, ярость его противника.

Вся сила и ярость народов оказалась вложена в эти мечи; и, сойдись они в бою, этой яростью мир мог быть уничтожен.

Вся сила и ярость народов оказалась вложена в эти Мечи; и, сойдись они в бою, этой яростью вполне мог быть уничтожен весь мир.

Они, конечно, отравляли его быт, но ярость генерала по этому случаю была так велика, что новобранцев он мучил с особенной яростью, учения проводил браво и в стрельбе демонстрировал чудеса, потому что с мишени ему подмигивал известно кто.

Не поверила Мария этим похвалам: с улыбки Анисимов затевает ссору, где не он владеет яростью, а ярость им.

То они плавны и ласковы и о чем-то шепчутся с песком или со скалами, то вдруг вскипают бешеной яростью и мчатся, белогривые, за сотни километров, чтобы, доведя эту ярость до буйного кипения, ударить громовыми раскатами, вышвырнуть на берег могучие корабли, разломать мосты, смыть деревни и затопить города.

Ты… — только и услышал он и ярость охватила им настолько, что, вконец потерял самоконтроль, начал монотонно избивать жертву, колотить по чему только попадет: по голове, по животу, по почкам своими здоровенными, железными кулачищами, а потом и вовсе принялся пинать с еще большей яростью и отчаянием, наслаждаясь, превращая ее тонкое тело в сплошной кусок красного месива, хотя она уже давно не подавала признаков жизни, как-то странно затихнув сразу после первой порции ударов кулаками по голове.

Объясняя командиру бригады Литейщику, почему он составил отряд Ферта из, так сказать, отбросов общества, из людей, которых толкает на борьбу «исконная ярость», «унизительность их жизни, мрак их пути, грязь их дома, непристойные ругательства, которым они выучиваются, будучи еще детьми», Ким говорит, что, хотя сама по себе такая ярость слепа, она может быть использована в борьбе против порабощающей человека системы, ибо, кроме экзистенциальной, исконной ярости, «есть история».