Различные природные (вторичные) изменения осадочных горных пород после их образования.

Те, кто изучает жизнь, обычно говорят только об инволюции и эволюции; те, кто изучает форму, а именно современные ученые, интересуются только эволюцией, но наиболее передовые из них начинают сейчас находить другой фактор, который они называют эпигенезом. Уже в 1757 году Каспар Вульф издал свою «Теорию происхождения», в которой он продемонстрировал, что при развитии яйца происходит серия новых построений, абсолютно непредсказуемых на основании того, что было раньше, и Хикель, поддерживая эту работу, пишет, что в наше время уже не оправданно называть эпигенез теорией.

Одни из тех теорий вполне органично вписываются в дарвинистскую парадигму (эпигенез Шмальгаузена и Уоддингтона, «прерывистое равновесие» Элдриджа и Гоулда), другие представляют собой концептуальную альтернативу (номогенез Берга и развивающие его воззрения Любищева), третьи – маргинальную экзотику (различные варианты «скачкообразной эволюции», сальтационизма), четвёртые акцентируют внимание на роли вовсе неизвестных доселе факторов (вроде горизонтального переноса генов вирусами).

С того момента, когда человек получил ум, именно этот основной созидательный импульс, эпигенез, стал причиной всего нашего развития.

Ведь из теории Дарвина о галапагосских черепахах с разной длиной шеи моя жена знала, что приобретенные качества не передаются по наследству, как утверждал противник Дарвина Ламарк (если не принимать во внимание эпигенез – хотя мало кто знает, что это вообще такое).

В XVII–XVIII вв. – это была проблема «преформизм – эпигенез», причем лагерь преформистов делился на «овистов» и «анималькулистов» в зависимости от того, женский или мужской пол выступал в роли носителя «зародыша».