Излишняя торопливость.

Мы пришли!Я друзьям подал трап:Все на берег сошли!Суета, суета,Все спешат кто куда.Ну а я, ну а яНе спешу… Мне куда?..Море было мне – мать,Был отцом океан.Мне луна как сестра,Ну а братья – ветра.Но морской я волнеРассказал о тебе,И девятый мне валТой надежды не дал.Суета, суета,Все спешат кто куда.Ну а я, ну а яНе спешу никуда…Когда море бурлит,Сердце ровно стучит.Если волны вдруг спят,Я тоскою объят.Суета, суета,Все спешат кто куда.Ну а я, ну а яНе спешу… Мне куда?..N

Суета сует, всё — суета)" (Слово Соломона) "Суета сует, все — суета, нет ничего нового под солнцем, и если ты думаешь что все напрасно — зачем пытаться?" (Вольная интерпретация Слова Соломона) Всё начинается с мысли.

Посему мы и воспеваем это духовное изречение, постоянно повторяя: “Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, - все суета!”.

Так как коварство в делах, притворство и лицемерие принимаются многими за истину, то каждому должно всякий день и за обедом, и за ужином, и в собраниях повторять ближнему и слышать от ближнего это изречение: “Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, - все суета!”.

Вот почему счастливейший с точки зрения мира и мудрейший из сынов человеческих царь Соломон пишет в конце своей жизни: «Суета сует, суета сует — все суета.

Своим распевным триестинским выговором она самым строгим тоном возгласила: «Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, – все суета!» И с этими словами вышвырнула окурок.

Вся «Книга Екклесиаста, или Проповедника» – дань этой проблеме (с небезызвестным выводом: «Суета сует… суета сует, – все суета!»).

Это произведение разделено на три свободно соединенные части - "истории": первая, "Суета вокруг дивана", является представлением главного героя и фантастических феноменов, в которые он оказался вовлечен; вторая, "Суета сует", ставит нравственную проблему - злоупотребления логической "наукой"; и третья, "Всяческая суета", наиболее традиционна с точки зрения научной фантастики и посвящена рациональному объяснению фантастической загадки.

Все эти осколки прошлого кружат не только вокруг Сатурна, но и вокруг моей головы, давая понять, что со времен поработителя евреев Навуходоносора и по сей день ничего особенно не изменилось, или как утверждал тот самый, гениальный, ублюдок, подписывавшийся загадочным псевдонимом «Екклесиаст», все — «суета сует и всяческая суета, что было — то снова будет, что творилось — будет твориться впредь: видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, всё — суета и томление духа!..» — вот что он утверждал, или нечто в этом роде.

Незнакомые лица, незнакомые запахи, суета, суета, суета… Варламов шарил взглядом по толпе, но девушки нигде не было.