Житель другой страны

Однажды оно использовано в смысле «не понимающего язык»: «Если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец (), и говорящий для меня чужестранец () (1 Кор.

Но если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец, и говорящий для меня чужестранец» (Первое послание к Коринфянам святого Апостола Павла,14:10-11).

Но если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец, и говорящий для меня чужестранец» (Первое послание к Коринфянам святого Апостола Павла, 14:10-11).

После того как гражданам Флоренции, прекраснейшей и славнейшей дочери Рима3, угодно было извергнуть меня из своего сладостного лона, где я был рожден и вскормлен вплоть до вершины моего жизненного пути и в котором я от всего сердца мечтаю, по-хорошему с ней примирившись, успокоить усталый дух и завершить дарованный мне срок,-- я как чужестранец, почти что нищий, исходил все пределы, куда только проникает родная речь, показывая против воли рану, нанесенную мне судьбой и столь часто несправедливо вменяемую самому раненому.

И сколько других подобных поклонении чужому можем мы насчитать, если бы того захотели: мы не имеем намерения унижать иноземных путешественников: мы вполне соглашаемся, что чтение их произведений приносит с собою и наслаждение, и благотворные результаты; но мы сознаем одну истину: никакой, даже гениальной чужестранец не в силах дать русскому человеку того, что ему может дать просто талантливый русский писатель.

Но как только вы переходили один из мостов и отваживались ступить на левый берег Тибра, вы попадали в большой буйный город Рим, вы — чужестранец, безнадежно одинокий.

Он не отделял себя от других людей, не считал себя выше их - он был одним из них, и поэтому его всегда принимали, как своего, хотя и знали, что он чужестранец.

Реальность Мерлина доказывал меч, торчащий из камня почему бы и не поверить, что чужестранец с похожим именем не тот же самый маг?

Самое занятное, что чужестранец говорит об этом с такой уверенностью, словно открывать Новый Свет для него дело столь же обыденное, как чесать шерсть у себя в Литургии или торговать книгами и портоланами.