Эвенк в прошлом

Балетные юноши уволокли истерическую Агнию, прищемив ей волосы в дверях, тень Лизаветы изгрызла себе руки и валялась на полу, требуя, чтобы ее затоптали,- просьбу уважили; дьякон увел тунгуса в уголок и расспрашивал его знаками, какая у них вера, и тунгус отвечал, тоже знаками, что вера у них самая хорошая.

Пригласи из прошлого века тунгуса на бутылочку ситро (фантастика, само собой), загнется тунгус от первого глотка.

Одному тунгусу тойоны дали чаю, табаку и спирту, сколько могли увезти его олени, — они потребовали, чтобы тот тунгус убил Светлого Человека.

Другой известный "тунгус" - астроном и фотохудожник В.А.Ромейко, выделяет около сорока типов гипотез Многие из них за долгие годы существования тунгусской проблемы уже начинают повторяться в тех или иных вариантах новыми поколениями исследователей.

Сабуров сказал, почесав мизинцем ус: - Ну, допустим, одного Александра Сергеевича, по его словам, любой ныне дикий тунгус знать должен...- князь усмехнулся.- Как сказали бы у нас в полковом собрании, шаман послал вас к Пушкину.

Конечно же, это была ошибка: он быстро встал на ноги и снова втянулся в бессмысленное общение со всей этой бесконечной оравой: тут были и какие-то молодые люди неопределенных занятий, и старик с гитарой, и поэты-девятиклассники, и актеры, оказывавшиеся шоферами, и шоферы, оказывавшиеся актерами, и одна демобилизованная балерина, говорившая: "Ой, я еще позову наших",- и дамы в бриллиантах, и непризнанные ювелиры, и ничьи девушки с запросами в глазах, и философы-недоучки, и дьякон из Новороссийска, всегда привозивший чемодан соленой рыбы, и подзадержавшийся в Москве тунгус, боявшийся испортить себе пищеварение столичной пишей и евший только свое какой-то жир пальцем из баночки.

А Гришуне нравилось это наглое поклонение; да ему, неразборчивому, все нравилось на этом свете: и утреннее махание лопатой по рыхлому снежку, и житье в зале с камином, заваленным трухой, и то, что первый этаж и дверь отворена - заходи любой, и толчея, и шастанье туда-сюда, и лужа от натекшего снега в сенях, и все эти девочки и мальчики, актеры и старики, и бесхозная Агния, добрейшее якобы существо, и неизвестно зачем приходящий тунгус, и все эти юродивые, признанные и непризнанные, гении и отверженные, и обглоданная Лизавета, и для круглого счета - заодно и Нина.