Приложение к газете «Комсомольская правда»

Собеседник нужен, братцы, страшно нужен, катастрофически нужен собеседник, слушатель… Элемент бессмысленности и запустения появляется в жизни, если не найти собеседника.

Вообще он не рисовался, и более того — совсем и не заботился о собеседнике и о том, что собеседник думает, а поглощен был делом: попробовал узлы на кольцах; поднял настил — посмотреть, нет ли воды; открыл ящик под кормовым сидением — посмотреть, там ли черпалка; где-то постукал, что-то потер.

апpимеp, ваш собеседник вpемя от вpемени касается подбоpодка сделайте и вы тоже самое или обозначьте начало похожего движения, повтоpите такие движения несколько pаз вслед за собеседником, а потом коснитесь своего лба.

Пусть далеко не каждый из нас с ходу их назовет — но если кто-то, пытаясь в двух словах объяснить собеседнику, что за книга «451 градус по Фаренгейту» или «Обитаемый остров» скажет «это фантастика» — собеседник наверняка его поймет и довольно точно представит себе поэтику жанра в общих чертах — хотя и затруднится определить эти черты.

Мой собеседник строил беседу по классическим карнегианским приемам: он не давал собеседнику возможность отрицательного ответа.

Былой собеседник Владимира Соловьева, а после — гостей «Башни», становится собеседником Мартина Бубера, Жака Маритена, Торнтона Уайльдера.

А никакой конфликт никогда не проходит бесследно, его отголоски обязательно повлияют на жизнь собеседников.Отказывая в грубой форме, вы можете считать себя абсолютно правыми, тем более если ваш собеседник требует слишком многого.

Все те несчастные, коих он имел счастье подвезти, уже давно седые, ибо наш водитель общителен сверх меры и всегда смотрит в глаза собеседнику, не беда, что собеседник сидит сзади.

Чуткий микрофон, улавливающий все, что слышит человеческое ухо, и тоже спрятанный в стене, позволяет мне разговаривать с моим далеким собеседником из любой точки комнаты так же, как если бы этот собеседник находился тут же.

Радушие "добрейшего" Федора Петровича, не забывавшего обновлять столики своего кабинета постоянно полными бутылками кахетинского, было, как и всегда, причиною того, что разговор шел без малейшего стеснения; можно было говорить, не обращая внимания на слова собеседника, и собеседник мог не слушать того, что ему говорят.