Признание относительности, условности и субъективности познания

Онтологический релятивизм Хайдеггера лег в основу современной идеологии: в частности, этот релятивизм формировал концепцию Ханны Арендт, по видимости — моральную, в действительности — крайне релятивистскую.

В текстах Зиммеля Блоха не устраивал крайний релятивизм, он называл его «мыслителем “может быть”» (по-немецки эта квалификация звучит весьма уничижительно – «Vielleichtsdenker») и язвил, что даже релятивизм – слишком «строгая» для Зиммеля характеристика[9].

Гершковитс в своей работе «Культурный релятивизм» расширяет применение принципов культурного релятивизма.

У Маркса утверждается исторический релятивизм истины, как орудия борьбы классов, на почве диалектики, взятой у Гегеля.

В широких философских наивных кругах торжествует релятивизм и историзм, в которых есть доля правды по сравнению со старым статическим пониманием истины, но есть еще большая доля коренной лжи.

Историческое развитие, которое порождает релятивизм, невозможно, если нет Лагоса, Смысла исторического развития.

У Маркса утверждается исторический релятивизм истины как орудия борьбы классов на почве диалектики, взятой у Гегеля.

В широких философских наивных кругах торжествуют релятивизм и историзм, в которых есть доля правды по сравнению со старым статическим пониманием истины, но есть еще большая доля коренной лжи.

Историческое развитие, которое порождает релятивизм, невозможно, если нет Логоса, Смысла исторического развития.

Неовитализм, критика дарвинизма, телеология, абсолютный релятивизм, чистый логизм и всякие прочие "измы" самого скверного пошиба быстро распространяются и в среде естественников.