"Алые ... Иссык-Куля" (к/ф)

Однако и в этом случае, даже не вдаваясь в подробности истинною соотношения «мака», «обморока» и «наркоза», нельзя не отметить и метафору «Был мак… глубок», которая рождается за счет «ловленной сочетаемости»[5] на основе звукосемантических отражений (мак — обморок, был — глубок). В то же время «глубина мака» Пастернака связана и с претекстом И. Анненского («Трилистник соблазна»), в котором маки вызывают ассоциацию с бессильем в любви, с соблазном, который заронен в губах («Веселый день горит… / Среди сомлевших трав / Все маки пятнами — как жадное бессилье, / Как губы, полные соблазна и отрав»).

Еще свежая, зеленая степь, и маки, красные маки повсюду, за степью и маками светились мрамором античные колонны, а за колоннами блестело утреннее море.

«Я куплю красные маки… Отныне я всегда буду носить на груди красные маки», — заявляет она ошарашенным мужчинам.

Дорога на Айос-Георгиос вилась между высокими, стоящими стеной маки[3], благоухающими греческими маки.

Не только сирень и васильки у него, – есть и маки, эти «самовлюбленные цветы», и в очень красивой, навеянной немецким поэтом Бахманом балладе «Что знали цветы» рассказывает мак, «вечной смерти мгновенный брат», о девушке, которую отравила соперница, – и недаром цвели «у остывших, неласковых ног» мертвой красавицы лилия, роза и мак: жизнь усопшей девушки символизируют не только девственная лилия, но и чувственная роза и отравитель-мак.

Когда полиция штата Оклахома уничтожила маки в саду миссис Персоне, сообщает журнал "National Geographic", возмущенная хозяйка воскликнула: "Я никогда не видела, чтобы на моей земле делали что-либо подобное с клумбами цветов!" Тем не менее полицейские действовали в строгом соответствии с законом - на клумбах мисс Персоне цвели не простые цветы - то был опиумный, или снотворный, мак, разведение которого в Соединенных Штатах строго запрещено.

И полыхало вокруг море красных маков, и зеленее зелёного были луга, и звенел в вышине хор жаворонков, и всё это множилось и приумножалось многократно, потому что для Герасима краснели, зеленели и звенели маки, луга и жаворонки всех его возрастов.

Красивые бледные маки покачивали головками возле подставки для садового шланга; земля вокруг маков была чисто прополота.