Значение слова угодно

У него был взгляд человека, который ничего не стремится доказать, но, если кто-нибудь заденет его более, чем он считает допустимым, готов доказывать что угодно, как угодно, когда угодно и где угодно.

А Светлану он начал считать падшей женщиной, готовой встречаться с кем угодно, когда угодно, где угодно и сколько угодно.

Петунья Дурсль же могла орать сколько угодно, где угодно, когда угодно и, что самое главное, на кого угодно.

Мы голодны, но над нами бог, дело наше правое и богу угодное, вот одолеем последний рубеж - и еды будет сколько душе угодно, наедитесь до отвала, хоть до потери сознания и мужского своего достоинства.

Свинка шибко кур поучать любила и о любви к ним говорила, выводя однообразные узоры заунывных, монотонных аккордов, размеренных и точных, как математические знаки 5 и 0,но лишенных всякой жизненности.А куры,объя-тые безнадежной тоскою копошились тем временем в пыли.Хвалимо и Богу угодно благочестие,а Антихрист все угодное делает Сатане.

Вначале Олег лишь саркастически ухмылялся: дескать, ты можешь верить во что угодно и в кого угодно, моя милочка, ты можешь сколько угодно пудрить мне мозги, но все равно станешь моей.

Эдвард ел все подряд, совершенно не заботясь о том, что ест; если он не был голоден, то вовсе не интересовался этой проблемой, проголодавшись, глотал что угодно, где угодно и когда угодно.

Он готов соблюдать какие угодно меры предосторожности, какие угодно медицинские инструкции, терпеть какие угодно неудобства, но должен точно знать, что теперь вероятность для него умереть от прыщика равняется нулю.

И хоть наслышан был сверх всякой меры о Гришиных доблестях - Лиза свою красоту считала как бы мандатом на право говорить, что угодно, где угодно и кому угодно, встречаться с предшественником Паше, слава Богу, прежде не доводилось, но теперь вот Елизавета сочла необходимым их познакомить.

Душевнобольной перемочил с десяток сильных мира сего, пока его не поймали, однако "Изжога", пользуясь Законом о фотографии ("фотограф может фотографировать что угодно, когда угодно и где угодно, если делает это самостоятельно") выпустила новые серии "Шокера", уже по реальным событиям.

Специфическое свойство человеческой речи — это наличие для всякого обозначаемого явления (денотата) не менее двух нетождественных, но свободно заменимых, т. е. эквивалентных, знаков или сколь угодно больших систем знаков того или иного рода. Их инвариант называется значением, их взаимная замена объяснением (интерпретацией). Эта обмениваемостъ (переводимость, синонимичность) и делает их собственно "знаками". Ничего подобного нет в сигналах животных.

Ничего подобного синтаксису нет в том, что ошибочно называют "языком" пчел, дельфинов или каких угодно животных

Следователь Мироненко в Джидинских лагерях (1944 г.) говорил обреченному Бабичу, даже гордясь рациональностью построения: «Следствие и суд — только юридическое оформление, они уже не могут изменить вашей участи, предначертанной заранее. Если вас нужно расстрелять, то будь вы абсолютно невинны — вас все равно расстреляют. Если же вас нужно оправдать (это очевидно относится к СВОИМ — А. С.), то будь вы как угодно виноваты — вы будете обелены и оправданы». … «Был бы человек — а дело создадим!» — это многие из них так шутили, это была их пословица. … Отчего они все такою рьяной упряжкой включились в эту гонку не за истиной, а за ЦИФРАМИ обработанных и осужденных? Потому что так им было всего УДОБНЕЕ, не выбиваться из общей струи. Потому что цифры эти были — их спокойная жизнь, их дополнительная оплата, награды, повышение в чинах, расширение и благосостояние самих Органов. При хороших цифрах можно было и побездельничать, и похалтурить, и ночь погулять (как они и поступали). Низкие же цифры вели бы к разгону и разжалованию, к потере этой кормушки, — ибо Сталин не мог бы поверить, что в каком-то районе, городе или воинской части вдруг не оказалось у него врагов. Так не чувство милосердия, а чувство задетости и озлобления вспыхивало в них по отношению к тем злоупорным арестантам, которые не хотели складываться в цифры, которые не поддавались ни бессоннице, ни карцеру, ни голоду! Отказываясь сознаваться, они повреждали личное положение следователя! они как бы его самого хотели сшибить с ног! — и уж тут всякие меры были хороши! В борьбе как в борьбе! Шланг тебе в глотку, получай соленую воду!

Итак, товарищи, мы переживаем то время, когда в моем аппарате изобретен аппарат времени. Этот аппарат освобожденного времени изобретен именно в моем аппарате, потому что у меня в аппарате было сколько угодно свободного времени. Настоящий текущий момент характеризуется тем, что он момент стоячий. А так как в стоячем моменте неизвестно, где заключается начало и где наступает конец, то я сначала скажу заключительное слово, а потом вступительное. Аппарат прекрасный, аппарату рад — рад и я и мой аппарат. Мы рады потому, что, раз мы едем раз в год в отпуск и не пустим вперед год, мы можем быть в отпуску каждый год два года. И наоборот, теперь мы получаем жалованье один день в месяц, но раз мы можем пропустить весь месяц в один день, то мы можем получать жалованье каждый день весь месяц.

Стифлер:— Что угодно сделаю, что угодно, лишь бы трахнуться! Слышите? Всех мужиков готов за задницы щупать! И даже гладить! И даже брить, если скажете! Правда! Слышите? Клянусь! Я здесь всех перецелую — парней, тёлок, обезьяну — ведь я умею управлять своей сексуальностью! Ещё как! Хотя бы выпейте со мной.

Аббат де Вилькур: Это ещё что! Я сейчас доказал существование Бога. Но, я точно также мог бы доказать обратное, когда будет угодно его Величеству кланяется перед Людовиком XVI.

Хиггинс: Мама! Мама! Она ушла Миссис Хиггинс: Ну, конечно Хиггинс: И что мне теперь делать?Миссис Хиггинс: Учиться жить без неё Хиггинс: И проживу! Если мой кислород обжигает ей лёгкие, пускай живёт в духоте. Она сова, ослепшая от света, который я излучаю. И пусть уходит, я обойдусь без неё. Я без кого угодно обойдусь. У меня есть своя душа, своя божья искра!

Барокко не приспосабливается к рельефу местности, напротив — подчиняет его себе, пытаясь какой угодно ценой достигнуть единства планировки (253)

Будь я королём-самодержцем, я бы издал суровый закон: все без различия пола должны проплавать моряками года по два. И не было бы людей чахлых, слабых, с синенькими прожилками, надоедливых нытиков. Я не выношу дряблости человеческой души. Схватки с бурей в открытом море могут исправить кого угодно лучше всяких санаториев…

Если капитан опирается на коллектив, а не только отдаёт распоряжения, в таком случае корабль - дружная семья моряков, и с ней можно плавать в каких угодно условиях, выйдя с честью из любого затруднительного положения.