Значение слова твои

... , и заповеди мои да хранит сердце твое; ибо долготы дней, лет жизни ... оставляют тебя: обвяжи ими шею твою, напиши их на скрижали сердца ... твоего, и обретешь милость и благоволение в очах Бога и ... Господа всем сердцем твоим и не полагайся на разум твой.Во всех путях ... твоих познавай Его, и Он направит стези твои.Не ... будь мудрецом в глазах твоих; бойся Господа и удаляйся ... для тела твоего и питанием для костей твоих.Чти Господа от имения твоего и от ... начатков всех прибытков твоих, и наполнятся житницы твои ... до избытка, и точила твои будут переливаться ...

Глаза твои голубиные под кудрями твоими; волосы твои — как стадо коз, сходящих с горы Галаадской; зубы твои — как стадо выстриженных овец, выходящих из купальни, из которых у каждой пара ягнят, и бесплодной нет между ними; как лента алая губы твои, и уста твои любезны; как половинки гранатового яблока — ланиты твои под кудрями твоими; шея твоя — как столп Давидов, сооруженный для оружий, тысяча щитов висит на нем — все щиты сильных; два сосца твои — как двойни молодой серны, пасущиеся между лилиями.

... в мире нетИ нет тоски неизлечимой!Твоею мудростью однойКругом Дамаск могуч и славен ... на нас войной?А я возвышу жребий твой —Недаром я окрест державен —Ты примешь ... правь другою половиной!»К нему певец: «Твой щедрый дар,О государь, певцу не ... и петь на воле!»И рек калиф: «В твоей грудиНе властен я сдержать желанье,Певец ... могу нести,О мой Господь, твои оковы,Твоим страданием страдать,И крест на плечи ... твой приять,И на главу венец терновый!О, ... я лобызатьЛишь край святой твоей одежды,Лишь пыльный след твоих шагов,О мой Господь ...

Я пила вино, открывала двери большого массивного шкафа, рассматривала твои вещи, обнималась с твоими свитерами, вдыхала запах твоих рубашек, которые пахли твоим любимым парфюмом.

... зажигает звезды в срок,Чтоб всем твоим желаньям сбыться!* * *Всех поздравляюС Новым ... , развиватьсяИ гордиться своими детьми!* * *Пусть твоя жизнь в Новом годуБудет, как шампанское ... тебя осыпают,Пусть белеют ресницы твои!С Новым годом тебя поздравляю!С годом ... преподнесет!* * *Пусть все цветы у ног твоих падут,Пусть звезды в изумруды превратятся ... уйдут,Пусть в Новый год мечты твои свершатся!* * *Пусть покинут вас тревоги ... Новый год!Пусть будет жизнь твоя чудесной,Не зная горя и забот ... мороз тебя приласкает,Разукрасив щеки твои.С Новым годом тебя поздравляю,С годом ...

Она отдалась тебе, бросилась к твоим ногам, целовала твои руки, ноги целовала, эти твои остроносые туфли, ползала перед тобой, восхищалась тобой и твоими туфлями.

Нет, я лучше молча покурю — растягивая сладкую затяжку — слушая твои журчащие стенания — поддакивая — полностью разделяя твои обиды и не находя выхода — не очень-то и хочется его искать — или просто погружаюсь в бесцветную синеву — под привычное бормотание проклятий — всплески заломленных рук — разглядывая чарующие колебания теней от рукавов твоей ночной рубашки в потоках света от люстры подаренной нам на свадьбу — благодарно и любовно напитываясь щедрыми твоими дарами — клятвами — проклятьями — клокочущими всхлипами из губ твоих напоенных синевой ненависти — все это будет у меня во сне — очищенное от злобы — омытое волнами моей тоски — где никто не будет топиться.

Пусть твои брови, клубящиеся над твоими сосновыми глазами, твои зубы из точеных маисовых зерен, все твои волосы, склоняющиеся над твоими мыслями, сделают так, чтобы я стала той женщиной, что ждет тебя во всех городах, во всех местах, во всех постелях, и пусть исчезнет мое неплодие вместе с сухостью моих земель!

В этом наставлении было подробно описано, как ты присылал к стопам нашего владычества бить челом Павла, епископа Абовского, когда наше высокое величество было в своей вотчине, в Великом Новгороде, как о приезде твоих послов было донесено нам в Великий Новгород, как мы по прежнему обычаю дали твоим послам наставление, как твои послы раздражили наше величество своим нелепым поведением и мы на них разгневались, как мы, находясь в Великом Новгороде, хотели за твое малоумие обратить свой гнев на твою Шведскую землю, и по какой причине наше величество, надеясь, что ты образумишься, отложило свой гнев, снисходя к челобитию твоих послов нашей государевой думе — Михаилу Кайбуловичу Астраханскому с товарищами, к ходатайству наших детей и к челобитью нашей думы, и как мы, отпустив твоих послов, послали с ними к тебе наставление и повеление, как тебе заслужить прощение нашего высокого величества.

Если кто не знает, курение приводит к мозговому выбросу допамина — вещества, которое отвечает за ощущение благополучия: курильщик берет это благополучие в долг у своего будущего и превращает его в проблемы со здоровьем— Слушай, а что у тебя в этом мешочке на груди?— Крест, — сказал он.— Крест? Ты носишь крест? Он кивнул.— А зачем ты его прячешь? Ведь теперь можно.— Можно-то можно, — сказал он. — Только он мне грудь прожигает, когда превращаюсь.— Больно?— Не то чтобы больно. Просто каждый раз паленой шерстью пахнет.— Хочешь, я тебя мантрочке одной научу, — сказала я. — Тогда никакой крест тебе ничего больше прожигать не будет.— Ну вот еще. Стану я твои бесовские мантрочки читать, чтобы крест мне грудь не жег. Ты чего, не понимаешь, какой это грех будет?Я поглядела на него с недоверием.— Погоди-ка. Ты, может быть, и верующий?— А то, — сказал он. — Конечно, верующий.— В смысле православного культурного наследия? Или всерьез?— Не понимаю такого противопоставления. Это ведь про нас в Священном Писании сказано «Веруют и трепещут». Вот и я — верую и трепещу.— Но ведь ты оборотень, Саша. Значит, по всем православным понятиям, тебе дорога одна — в ад. Зачем, интересно, ты себе такую веру выбрал, по которой тебе в ад идти надо?— Веру не выбирают, — сказал он угрюмо. — Как и родину.— Но ведь религия нужна, чтобы дать надежду на спасение. На что же ты надеешься?— Что Бог простит мне темные дела.— И какие же у тебя темные дела?— Известно какие. Образ Божий потерял. И ты вот…Я чуть не задохнулась от негодования.— Значит, ты считаешь меня не самым светлым и чистым, что есть в твоей волчьей жизни, а, наоборот, темным делом, которое тебе искупать придется? Это меня? Тебе, волчина позорный?Он пожал плечами.— Я тебя люблю, ты знаешь. Дело не в тебе лично. Просто живем мы с тобой, того…— Что — того?Он выпустил клуб дыма.— Во грехе…Мой гнев моментально угас. Вместо этого мне стало так весело, как давно уже не было.— Так, интересно, — сказала я, чувствуя, как по горлу поднимаются пузырьки смеха. — Я, значит, твой грех, да?— Не ты, — сказал он тихо, — а это… — Что?— Хвостоблудие, — сказал он совсем тихо и опустил глаза.

Доктор: Я не могу воплотить твои мечты в реальность навсегда, но могу сделать так, чтобы они сбылись сегодня.

Мастер: На счёт ноль, чтобы отметить этот день, ребёнок Марта Джонс умрёт. (Улыбается) Моя первая кровь, ха. Последние слова есть?… Нет?… разочарован в этой. В былые времена, Доктор, твои компаньоны могли принимать в себя временной вихрь… А эта бесполезна. (Марте) Преклонись. И так, я обязан, как Мастер всего, установить с этого дня новую власть Повелителей времени. С этого дня…(Марта начинается смеяться.)Мастер: Что… что смешного?Марта: Оружие.Мастер: И что такого?Марта: Оружие из четырёх частей.Мастер: Да?… Я же его уничтожил.Марта: Оружие, из четырёх частей разбросанных по всему миру. Ну… ты что? Действительно поверил?!Мастер: (неуверенная улыбка) Ты о чём?Доктор: … Как будто я бы попросил её убить…Мастер: Ну и что? Без разницы! Она как раз там где мне надо!Марта: Но я же знала что профессор Дохерти сделает. Сопротивление знало о её сыне… Я рассказала ей об оружии чтобы она доставила меня сюда. В нужный момент.Мастер: (покровительно) Но ты же всё равно умрёшь.Марта: Ты хочешь знать чем я занималась пока путешествовала по миру?Мастер: (сердито) Расскажи.Марта: Я рассказывала историю, и всё. Никакого оружия, только слова. Я делала то что мне сказал Доктор. Я ходила по континентам, сама по себе, и везде я находила людей и рассказывала ему мою историю… Я рассказывала им о Докторе… И я просила их передать её дальше. Распространить слово чтобы всякий знал о Докторе.Мастер: Вера и надежда? И это всё?!Марта: Нет! Потому что я дала им инструкцию. Как сказал Доктор…Доктор: (в воспоминании) Используй отсчёт.Марта: Я сказала им что если каждый подумает об одном слове, в определённое время--Мастер: Ничего не случится! Это и есть твоё оружие? Молитва?!Марта: По всему миру! Одно слово, одна-единственная мысль, в определённый момент! Но с пятнадцатью спутниками!Мастер: (медленно) Что?Джек: Сеть «Архангел».Марта: Телепатическое поле, связывающее всё человечество вместе. Всех до единого, каждого человека на Земле, думающего об одном и том же одновременно! И это слово - Доктор!

Бет: (Джеку) Будет больно?Джек: Да.Бет: Твои манеры не очень успокаивают.Гвен: Тебе следовало бы увидеть его манеры в постели. Они ужасны! …по-видимому. Так я слышала.Янто: О, да. Я помню был раз…(Джек громко прочищает горло.)

Джек: Янто, пойдешь со мной. Мне нужны твои знания местности. Гвен: О, так вот как это сейчас называется?

Чем старше становятся твои дети, тем больше они нужны тебе и тем меньше нужен им ты.

Венг-Чанг: Я наделил тебя силой, о которой люди даже и не подозревают! Ты на тысячи лет впереди этого времени! Почему твои страхи так примитивны?!Ли Сен Чанг: Это правда, я с лёгкостью прочёл их мысли, но сегодня вечером мне встретился человек, мысли которого были скрыты от меня.Венг-Чанг: Опиши его!Ли Сен Чанг: Доктор. Высокий, с огромными светлыми глазами и волосами, которые кудрявятся, как у барана. Он задаёт много вопросов.Венг-Чанг: Патриарх времени не задавал бы вопросов! Патриарх времени знал бы!

По роду деятельности и по сделанному жизненному выбору лишенные ВЕРХНЕЙ сферы человеческого бытия, служители Голубого Заведения с тем большей полнотой и жадностью жили в сфере нижней. А там владели ими и направляли их сильнейшие (кроме голода и пола) инстинкты нижней сферы: инстинкт ВЛАСТИ и инстинкт НАЖИВЫ. (Особенно — власти. В наши десятилетия она оказалась важнее денег.) Власть — это яд, известно тысячелетия. Да не приобрел бы никто и никогда материальной власти над другими! Но для человека с верою в нечто высшее надо всеми нами, и потому с сознанием своей ограниченности, власть еще не смертельна. Для людей без верхней сферы власть — это трупный яд. Им от этого заражения — нет спасенья. Помните, что пишет о власти Толстой? Иван Ильич занял такое служебное положение, при котором имел возможность погубить всякого человека, которого хотел погубить! Все без исключения люди были у него в руках, любого самого важного можно было привести к нему в качестве обвиняемого. (Да ведь это про наших голубых! Тут и добавлять нечего!) Сознание этой власти («и возможность ее смягчить» — оговаривает Толстой, но к нашим парням это уж никак не относится) составляли для него главный интерес и привлекательность службы. Что' там привлекательность! — упоительность! Ведь это же упоение — ты еще молод, ты, в скобках скажем, сопляк, совсем недавно горевали с тобой родители, не знали, куда тебя пристроить, такой дурак и учиться не хочешь, но прошел ты три годика того училища — и как же ты взлетел! как изменилось твое положение в жизни! как движенья твои изменились, и взгляд, и поворот головы! Заседает ученый совет института — ты входишь, и все замечают, все вздрагивают даже; ты не лезешь на председательское место, там пусть ректор распинается, ты сядешь сбоку, но все понимают, что главный тут — ты, спецчасть. Ты можешь пять минут посидеть и уйти, в этом твое преимущество перед профессорами, тебя могут звать более важные дела, — но потом над их решением ты поведешь бровями (или даже лучше губами) и скажешь ректору: «Нельзя. Есть соображения…» И все! И не будет! — Или ты — особист, смершевец, всего лейтенант, но старый дородный полковник, командир части, при твоем входе встает, он старается льстить тебе, угождать, он с начальником штаба не выпьет, не пригласив тебя. Это ничего, что у тебя две малых звездочки, это даже забавно: ведь твои звездочки имеют совсем другой вес, измеряются совсем по другой шкале, чем у офицеров обыкновенных (и иногда, в спецпоручениях, вам разрешается нацепить, например, и майорские, это как псевдоним, как условность). Над всеми людьми этой воинской части, или этого завода, или этого района ты имеешь власть идущую несравненно глубже, чем у командира, у директора, у секретаря райкома. Те распоряжаются их службой, заработками, добрым именем, а ты — их свободой. И никто не посмеет сказать о тебе на собрании, никто не посмеет написать о тебе в газете — да не только плохо! и хорошо — не посмеют!! Тебя, как сокровенное божество, и упоминать даже нельзя! Ты — есть, все чувствуют тебя! — но тебя как бы и нет! И поэтому — ты выше открытой власти с тех пор, как прикрылся этой небесной фуражкой. Что ТЫ делаешь — никто не смеет проверить, но всякий человек подлежит твоей проверке. Оттого перед простыми так называемыми гражданами (а для тебя — просто чурками) достойнее всего иметь загадочное глубокомысленное выражение. Ведь один ты знаешь спецсоображения, больше никто. И поэтому ты всегда прав. В одном только никогда не забывайся: и ты был бы такой же чуркой, если б не посчастливилось тебе стать звенышком Органов — этого гибкого, цельного, живого существа, обитающего в государстве, как солитер в человеке — и все твое теперь! все для тебя! — но только будь верен Органам! За тебя всегда заступятся! И всякого обидчика тебе помогут проглотить! И всякую помеху упразднить с дороги! Но — будь верен Органам! Делай все, что велят! Обдумают за тебя и твое место … Ничему не удивляйся: истинное назначение людей и истинные ранги людям знают только Органы, остальным просто дают поиграть: какой-нибудь там заслуженный деятель искусства или герой социалистических полей, а — дунь, и нет его.

Альф: Твои веки тяжелеют… Ты засыпаешь… Ты больше не кот… Ты — бублик.

Ты живешь в своих поступках, а не в теле. Ты — это твои действия, и нет другого тебя.