Значение слова стеной

Я – улетаю.В ужасе часы считаю.Перед тем как улечу —Я еще сказать хочу…Всем спасибо, кто полгода(Снег, метель и непогода…) —Рядом был, стоял стенойИ плечом к плечу – со мной.Со стихами и картинкой,На свету и невидимкой,С сумасшедшинкой лихой,Ни хороший, ни плохой,Ни сиропный, ни сусальный,Но, как камушек хрустальный,Поместился на груди…И сияет впереди.Я большой ценитель слова.Но такого-то уловаМы не ждали со стишком,Нехотя идя пешком…Из Москвы… к Ерусалиму,Улицею Россолимо,Долороза за стеной.И Ломброзо за спиной…Что мы можем со стишками?Встать пораньше, с петушками,Пробежать с собачкой круг —И скорей нырнуть в Ф-бук.Не кричите мне – куда ты??.Там за окияном Штаты…Тоже полные братвы,Хоть неблизко от Москвы…Все, короче.

В Иерихоне первые археологи насчитали восемь наслоений, последовательно сменявших один другой: мусульманский, самый поздний, представленный могилами; слой византийский; позднеиудейский, с обломками аттической посуды классической эпохи; древнеиудейский (дом над древней стеной); Израильский, к которому относятся дом «Хилани», дома в центре (ближе к отсутствующей восточной стене), могилы, лестницы и внешняя городская стена; позднеханаанейский(находки между внешней и внутренней городскими стенами и керамика); древнеханаанейский — остатки города с домами и внешней и внутренней городской стеной; наконец, первоначальный слой, тоже разделяющийся на несколько периодов, к которому относятся «дома под внутренней городской стеной…

Толя-хохол не пошел из-за дел; и по дороге он рассказал случай: сидит он в общежитии, ногу втиснул между столом и стеной; вдруг боль ниже колена, боль все сильней, он понял в чем дело: за стеной гудит сверло, с той стороны сверлится дыра там, где у него колено, он никак не вытащит ногу, сверло уже в ней, а нога вплотную между тумбой и стеной, и он в таком положении, что стол не отодвинуть; он закричал в стену, только тогда остановились, вошел рабочий, Миша вытащил ногу, сверло уже вошло в кость.

За стеной дождь, за стеной кто-то шагает под дождем, пригнув голову, заслонив ладонью глаза и все же глядя прямо перед собой, глядя на мокрый асфальт, – несколько метров мокрого асфальта; за стеною – стужа, в черных оголенных ветвях свищет ветер; ветер свищет в листве, колышет тяжелые ветви, колышет и колышет, отбрасывая тени на белую известку стен… За стеною – солнце, нет ни тенистого дерева, ни куста, люди шагают, палимые солнцем, заслонив ладонью глаза и все же глядя прямо перед, собой, – глядя на пыльный асфальт, – несколько метров пыльного асфальта, на котором ветер чертит параллели, развилины, спирали.

Скошенная стена с левой стороны, между стеной 1-й, перпендикулярной зрительному залу, и 3-й, центральной стеной, - как стена 2-я.

Скошенная стена с правой стороны между стеной 5-й, перпендикулярной зрительному залу, и 3-й, центральной стеной, - как стена 4-я.

Ученик перед стеной «Стена» выступает метафорой тупика на духовном пути, однако если воспринять эту метафору буквально, то ученик, оказавшийся пред глухой стеной без учителя, вынужден взаимодействовать с самим собой, причем стена выступает надежным средством для самопознания.

Теперь все до единого под западной стеной лежат… Кладбище в крепости у западной стены… Все, говорит, веселые — под западной стеной лежат, а из грустных кое-кто еще жив… Но, говорит, и грустные тоже под западную стену очень просто улечься могут.

Зато, когда ты, повзрослев, переехала за стену (так решила мама), я стал проявлять холодность, может быть, со зла на нее, но я думаю, что я больше думал о тебе за стеной, чем занимался телом твоей мамы, о твоих девичьих снах за стеной, к которым я ужасно ревновал, потому что не верил, что у тебя может не быть таких снов, о которых мамам не рассказывают, хотя ты и была бы крайне поглощена учебой.

Поскольку полезная поверхность центральной стены (3-й) невелика, - ее, почти целиком, занимает (вернее, открывает) выход на террасу, - между левым обрамлением выхода и углом, образуемым центральной стеной и стеной 2-й (скошенной), сможет, скорее всего, поместиться только один стул.

Анжелика дышала полной грудью. Внизу стеной стоял лес. Сосны, голубые кедры, нахохлившиеся ели — всё это мрачное воинство отсюда, сверху, выглядело ковром, сотканным из букетов, гирлянд и причудливых завитков, где перемежались нежные и тёмные тона изумрудной и голубовато-серой зелени. Тропинка снова стала каменистой, и по ней звонко зацокали копыта. Анжелика ослабила поводья и чуть раздвинула колени, сжимавшие бока лошади. И неотступная мысль снова закружилась, подхваченная на этот раз благословенным дуновением ветерка. «Наконец-то мы вместе… Но ведь и в самом деле мы вместе!»

Мир в котором мы живём пребывает в постоянной борьбе.Наша цивилизация подвергается страшной опасности со стороны сил которые некогда считались силами ада. На самом же деле, эти силы куда древнее христианства. Древнее любой религии когда либо придуманной нашей расой.Это зло во плоти. Всё его существование подчинено одной цели: разрушить нашу веру в любовь и свет. Так было с начала времён. Мы не осмеливаемся упоминать его имя вслух. Сделать это всё равно что признать что оно есть в нашем мире. Что его слуги прогуливаются по улицам бок о бок с нами а в пустотах земли прячутся и ждут нашей гибели его генералы. Развращённые, несущие скверну, жаждущие нашей плоти и крови и ожидающие дня конца всего человечества.Лишь одна сила стеной стоит между нами и ужасной смертью. Боевые маги, посвятившие жизнь защите человечества. Нам не узнать их имён. Нам не увидеть полей где идут их тайные войны. Нам не оплакать их павших.Но они всегда рядом.Вооружённые до зубов, не смыкающие глаз и готовые отдать жизнь за то чтобы мы встретили новый восход.Иерихон.Имя им — Иерихон.Им слишком хорошо известно на что способен враг. Они знают что перед смертью нам предстоит безумие и страшные муки. И они делают всё что в их силах чтобы спасти нас от этой участи.Если завтра наступит рассвет, вы знаете кого благодарить.Иерихон.

Империя эта при всей своей необъятности — не что иное, как тюрьма, ключ от которой в руках у императора; такое государство живо только победами и завоеваниями, а в мирное время ничто не может сравниться со злосчастьем его подданных — разве только злосчастье государя. Жизнь тюремщика всегда представлялась мне столь похожей на жизнь узника, что я не устаю восхищаться прельстительной силой воображения, благодаря которой один из этих двоих почитает себя несравненно меньше достойным жалости, чем другой.Человеку здесь неведомы ни подлинные общественные утехи просвещенных умов, ни безраздельная и грубая свобода дикаря, ни независимость в поступках, свойственная полудикарю, варвару; я не вижу иного вознаграждения за несчастье родиться при подобном режиме, кроме мечтательной гордыни и надежды господствовать над другими: всякий раз, как мне хочется постигнуть нравственную жизнь людей, обитающих в России, я снова и снова возвращаюсь к этой страсти. Русский человек думает и живет, как солдат!.. Как солдат-завоеватель.Настоящий солдат, в какой бы стране он ни жил, никогда не бывает гражданином, а здесь он гражданин меньше, чем где бы то ни было, — он заключённый, что приговорен пожизненно сторожить других заключенных.Обратите внимание, что в русском <языке> слово «тюрьма» означает нечто большее, чем в других языках. Дрожь пробирает, как подумаешь обо всех тех жутких подземельях, которые в стране этой, где всякий с рождения учится не болтать лишнего, скрыты от нашего сочувствия за стеной вымуштрованного молчания. Нужно приехать сюда, чтобы возненавидеть скрытность; в подобной осмотрительности обнаруживает себя тайная тирания, образ которой повсюду встает передо мною. Здесь каждое движение лица, каждая недомолвка, каждый изгиб голоса предупреждает меня: доверчивость и естественность опасны.

Когда все жизненные установки человека сформировались в пятнадцать лет, он представляет довольно жалкое зрелище для окружающих. Словно сам себя упрятал в камеру-одиночку. И в своём тесном мирке за крепкой стеной лишь разрушает себя день за днём…