Значение слова плохо

Осознание есть мудрость.• Человек остается глупым до тех пор, пока видит причину плохого в другом человеке.В кратком схематическом виде формула прощения такова:...Я прощаю плохую мысль за то, что она в меня вошла.Я прошу у нее прощения за то, что не поняла, что она пришла меня научить и, не догадалась освободить ее, а поместила в темницу (в плен) и взращивала долгое время.Я прощаю тебе то, что ты мне сделал это плохое.Я прощаю себе, что я вобрал в себя это плохое.Я прошу прощения у своего тела (органа), что я этим сделал ему плохо.Я люблю свое тело (орган).Освободить, то есть простить, нужно оба конца связи.Каждый человек должен отдавать себе отчет в своем поступке.

Он вышел - как плохой актер в плохом спектакле, плохо играя самого себя, хотя все, что он делал, ему принадлежало неотъемлемо и другим быть не могло.

Из-за пропажи этих документов я вынужден был использовать лишь книги и бумаги моего деда Бонаккорсо, каковые находились в весьма плохом состоянии, пооборваны, плохо написаны и плохо велись; однако я извлек из них кое-что, о чем упомяну здесь, а также и о том, что слышал от Нери, нашего отца, о прошлом нашего рода.

Когда долго и плохо – это не есть стабильность плохого, но когда коротко и неплохо – это есть стабильность хорошего.

А в некоторых колхозах тоже идет «колесом», только наоборот: на трудодень — крохи, потому что был плохой урожай, плохо работали колхозники, а плохо работали потому, что и в прошлом году получили мало хлеба по трудодням.

Сначала нам кажется, что это очень плохо, просто неприлично плохо – и там есть много неприлично плохого с точки зрения традиционной прозы.

Я подскажу: «Русские сами не смогли управиться и пригласили варягов; русских завоевали и почти триста лет держали под игом татары; русские — тёмный, отсталый народ; русские — это рабы; всё русское плохое, а самое лучшее и прогрессивное — на Западе; вся духовность — на Востоке, своего у нас ничего нет; русская культура отсталая, вся культура — на Западе; наше образование плохое, лучше получать образование за границей; богатые должны учить своих детей за границей; русские — пьяницы; в России одни дураки и плохие дороги; Россия — страна дураков; русские не могут работать и плохо соображают; у русского директора должен непременно быть замом еврей, тогда дело пойдёт; все чиновники — взяточники и воры; мужчины все слабые, мужчин вообще не стало; деньги лучше хранить в банках за границей; иностранный муж лучше русского, он культурнее; промышленные заказы лучше размещать за границей, потому что у нас нет ничего стоящего, и т. д.

Кто сказал, что старушки плохо рулят?!

Нам совершенно не нужны ни «политики», ни «правительства», ни 99 % нашего законодательства. Наша система сегодня — несостоятельна. Она подобна дому, который был плохо построен на краю утеса… так как он неустойчив, он нуждается в сваях и опорных конструкциях для распределения давления на каждую сторону, чтобы дом стоял. Этот дом — это «монетарная/корпоративная система», а опоры — это законы. Истинная система не нуждается в законодательстве. Законы — это заплаты, не позволяющие этой несостоятельной системе развалиться окончательно. Вот почему каждый год по всему миру вводятся тысячи новых законов, для того, чтобы осуществлять контроль за поведением людей. Но это не действует, и не будет действовать.

Когда пробуешь собрать, если так можно выразиться, под одну крышу написанное тобою в разные годы, то возникает два соблазна: во-первых, хочется исправить в старых сочинениях хотя бы то, что, на твой нынешний взгляд, явно плохо с художественной точки зрения. Во-вторых, возникает соблазн привести задним числом некоторые страницы старых книг в соответствие с твоими нынешними взглядами на жизнь людей и историю общества.(1966; из предисловия Константина Симонова к Собранию его сочинений в шести томах)

Кто пьёт пиво с утра, тот плохо работает днём.

Можно понять тех, кому хотелось бы мягкости тонов, обстоятельности переходов. Но что делать? Война плохо согласуется с этой человеческой склонностью. Война — дело слишком серьезное, чтобы на ее материале конструировать воскресное чтение для досужих читателей. Кроме того, я убежден, что наиболее правдиво поведать о ней можно только средствами реализма. Всякая нарочитая романтизация, вольная или невольная эстетизация этого народного бедствия, на мой взгляд, является кощунством по отношению к ее живущим участникам и по отношению к памяти двадцати миллионов павших. Это надлежит крепко помнить художнику, обращающемуся к суровым годам войны, — в этом своеобразный категорический императив искусства нашего времени.

Я плохо себе представляю, что такое читатель вообще. Я знаю читателей — моих знакомых, могу с определенной долей уверенности предвидеть реакцию каждого из них на какой-нибудь мой пассаж. Но читатель вообще?.. Ведь он такой разный, духовно-нравственный диапазон его столь всеобъемлющ, что учесть его интересы или его отношение без ЭВМ я не в состоянии.

Джек: Что с тобой? С тех пор как Оуэн умер, ты с ним постоянно соглашаешься. Янто: Меня приучили никогда не говорить плохо о мёртвых. Даже если они сами всё ещё говорят.

Баклаков жалел Гурина и думал о том, как он переносит эту боль. Жизнь Гурина представлялась ему излишне благополучной. Благополучные люди плохо переносят боль. Если же Гурин потеряет ноги, то ему конец. Он не из тех, кто сможет остаться человеком без ног.

Как глаз не способен увидеть себя самого, так журналюги сразу тупят свои острые перья, стоит им попробовать описать не происходящее вокруг, а СОБСТВЕННУЮ жизнь. Оно и понятно. Не станешь же, вопреки всем на свете книжкам и киношкам, писать, что работа твоя скучна, плохо оплачивается и больше всего напоминает жизнь героев фильма «Служебный роман». А я вот напишу. Да, скучна! Да, напоминает! Просто любят ее не за это.

Я не рассчитываю точно, какую нагрузку я использую. Главное в этом деле, как ты себя чувствуешь. Когда я чувствую себя хорошо, я беру большую нагрузку, когда плохо — меньшую.