Значение слова Планше

Неудобство же состояло в том, что больше ничего в комнате не было, если не считать кровати, стола, табуретки и примкнувшего к ним Планше.

То был пикардиец, которого славный мушкетер нанял в тот самый день по случаю этого самого обеда; он увидел его на мосту Ла-Турнель, где Планше – так звали слугу – плевал в воду, любуясь разбегавшимися кругами.

Постарались его родители в свое время, пошевелили мозгами, не то что некоторые… В прошлый раз вот тоже… Толстый, конечно, стал Портосом, я – д'Артаньяном почти без вопросов: во-первых, у меня в имени тоже есть апостроф, как у него, во-вторых, был и у меня когда-то слуга, которого звали Планше… Впрочем, о нем чуть позже.

Д’Артаньян, как и полагается молодому, честолюбивому и к тому же вполне начитанному провинциалу, строит весьма дерзкие планы относительно своей будущности в столице; Планше, как и полагается «человеку из народа», сыплет в адрес хозяина укоризненными афоризмами, из коих следует, что: а) выше головы не прыгнешь; б) в гостях хорошо, а дома лучше; в) ох уж эта молодежь! – и так далее…)

Ошеломленный д’Артаньян, кажется, уже несколько пришел в себя и теперь с любопытством и удовольствием наблюдает происходящее, зато Планше чувствует себя явно не в своей тарелке…

Неподалеку стоял Планше, улыбаясь во весь рот и держа в поводу двух лошадей, свою и д'Артаньяна, а рядом с ним, тоже при двух лошадях, стоял высокий пожилой человек, судя по одежде, слуга из богатого дома, седой, но крепкий на вид.

Но ведь миледи уехала в Англию на несколько дней раньше, чем четвёрка друзей написала письмо Винтеру и отправила письмо при помощи Планше.

У Дюма смог легко: «В тот самый день, когда Планше садился в Портсмуте на корабль, отплывающий во Францию, посланница его высокопреосвященства с торжеством входила в этот порт».

Прикрытая широкополой шляпой плутоватая, типично пикардийская физиономия слуги не оставляла никакого сомнения, что это был все тот же Планше, поступивший на службу к д'Артаньяну на третий день его появления в Париже и с тех пор, вот уже пять лет, верно служивший гасконцу, деливший с ним взлеты фортуны и безденежье, радость и отчаяние, и даже в какой-то степени любовные утеха: когда бравый мушкетер завоевывал благосклонность очередной легкомысленной придворной дамы, то — уж будьте уверены!

Заколотив с помощью Планше узкую, как бойница, дверь в башню, он со вздохом отправился в обратный путь.

А Планше не думал ничего: он переваривал свой завтрак.