Значение слова отсюда

Только отсюда к ребенку приходит жизнь; только отсюда начинают разрастаться ветви и веточки его жизни; только отсюда он получает энергию; только отсюда он получает жизнеспособность.

Отсюда шум о будущем, как всепланетной сфере компьютерных ИГР, отсюда потоп глупостей и «псевдореализаций» в разных Интернетах, отсюда свобода сети как территории ходких педофильских забав, отсюда «мультимедийная интерактивная ЗАБАВА» — то есть мир утопленный в развлечении.

Эволюция этих функций определяется двумя моментами: во-первых, непосредственной заинтересованностью командующих классов (без железных дорог невозможно развитие капитализма -- отсюда постройка железных дорог; чрезмерное вырождение нации лишает государство необходимого ему солдатского материала--отсюда санитарные мероприятия etc.); вовторых, соображениями стратегии против угнетенных классов (так называемые "уступки" под давлением снизу) -- здесь предпочитается наименьшее с точки зрения верхов зло.

Глаза коммивояжера раскрылись до предела, челюсть отвисла, он забормотал: «Мы должны убраться отсюда должныубратьсяотсюда должбратьсюда.

Отсюда интимный характер писем или чисто деловое их содержание, отсюда описание семейных радостей и горестей и всяких мелочей домашней жизни, отсюда, наконец, соображения и вычисления материального и хозяйственного свойства.

Теперь он шел по Хай-стрит, и чувство это владело им с особенной силой; отсюда и нелепая красная рубашка, которую он купил непонятно зачем, – разве что в виде дурацкой компенсации за потерю работы в местной архитектурной конторе, где ему платили два доллара в час; отсюда и безрассудная надежда получить первую премию на конкурсе проектов (четыре тысячи долларов – сумма, какой он отродясь не видывал и которая дала бы ему возможность выйти в люди) ; отсюда же и глупое, бесцельное блуждание под вязами, как будто он мог кого-то там встретить, отыскать.

Отсюда стремление к контрастным формам токкаты, позволявшей показать мастерское владение различными типами техники и фактуры; отсюда и рождение развитой формы фантазии (или ричеркара), основанной на яркой смене фаз движения, непрерывных в своем сцеплении, или вариации (хоральной и песенной), дающей контрастную последовательность эпизодов; отсюда, наконец, выдвижение виртуозных красочно-инструментальных моментов.

А отсюда, вот отсюда, вот отсюда!» – весь дрожа, сапожник ударил себя в грудь, рванул на ней белую рубаху, показалось желтое, смятое тело.

Поэтому Пифагор предстает у Ямвлиха в общем-то Аполлоном, отсюда постоянное подчеркивание способности Пифагора творить чудеса, отсюда частое упоминание о наличии у него физического признака, подтверждающего его божественность (золотое бедро), отсюда частое употребление образов, акусм и символов, связанных с золотом, так что человеку, не знающему, какую роль играло золото в культе Аполлона, из-за частых упоминаний золота в тексте Ямвлиха может даже показаться, что Ямвлих был корыстолюбив и неравнодушен к этому металлу, как все обычные люди.

Я распрощался с вами, чтобы ехать на маскарад в Варьете. Мне говорили о нем как о достопримечательности, достойной нашего примечательного времени. Вы отговаривали меня, советовали не ездить - нелегкая путала меня. О, почему вы, бытописатель, не видели этого зрелища? Почему не было там ни Гофмана, ни Калло, дабы изобразить фантастическую и гротескную картину, которая развернулась перед моими глазами? Я ушел из пустой и унылой Оперы и очутился в переполненном и оживленном Варьете; зала, коридоры, ложи, партер - все кишело народом. Я обошел залу: двадцать масок окликнули меня по имени и сказали, как их зовут. Здесь присутствовали крупнейшие аристократы и финансисты в гнусных маскарадных костюмах Пьеро, возниц, паяцев, базарных торговок. Все это были люди молодые, благородные, отважные, достойные уважения; позабыв о своем громком имени, об искусстве или политике, они пытались возродить бал-маскарад эпохи Регентства, и это среди нашей строгой и суровой жизни! Мне говорили об этом, но я не верил рассказам!.. Я поднялся на несколько ступенек и, прислонившись к колонне, наполовину скрытый ею, устремил взгляд на человеческий поток у своих ног. Эти домино всевозможных расцветок, эти пестрые наряды, эти вычурные костюмы являли собой зрелище, в котором не было ничего человеческого. Но вот заиграл оркестр. О, что тут началось!.. Странные существа задвигались под его звуки, долетавшие до меня вместе с криками, хохотом, гиканьем; маски схватили друг друга за руки, за плечи, за шею; образовался огромный движущийся круг; мужчины и женщины шумно топали ногами, поднимая облака пыли, и в белесом свете люстр были видны ее мельчайшие атомы; скорость вращения все увеличивалась, люди принимали странные позы, делали непристойные движения, дико орали; они вращались все быстрее и быстрее, откинувшись назад, как пьяные мужчины, воя, как погибшие женщины, и в этих воплях звучала не радость, а исступление, не ликование, а ярость, точно это был хоровод душ, проклятых Богом, которые осуждены мучиться в аду за свои прегрешения. Все это происходило передо мной, у моих ног. Я ощущал ветер, поднимаемый стремительным бегом масок; каждый мой знакомец, проносясь мимо, кричал мне какую-нибудь непристойность, от которой лицо мое заливала краска. Весь этот шум, гам, вся эта неразбериха были не только в зале, но и у меня в голове. Вскоре я уже перестал понимать, сон это или явь; я вопрошал себя, кто из нас безумен - они или я; меня обуревало нелепое желание броситься в этот пандемониум, по примеру Фауста, оказавшегося на шабаше ведьм, и я чувствовал, что сразу уподоблюсь этим людям, буду испускать такие же дикие крики, делать такие же непристойные жесты, телодвижения и хохотать, как они. О, отсюда до подлинного, безумия был всего один шаг. Меня обуял ужас, я выскочил из залы, преследуемый до самой парадной двери воплями, походившими на любовный рык, вылетающий из логова диких зверей.

Клара: Отсюда вообще можно выбраться?

Проверщик: Сначала отсюда вылетел, как кирпичом контуженный, а затем в детскую игру усвистал, как кипятком ошпаренный.Сержант Калхун: «Сладкий Форсаж»… Кибержук расправится с этим мирком быстрее, чем цифрокозёл с грядкой молодой электронной капусты.

Нужно приучать сознание к единству жизни, к единству Космоса. Отсюда должно родиться чувство великой ответственности за каждую мысль, слово, и действие. Причина и следствие действуют непрестанно и в бесконечности. Именно, единство нужно понять в космическом размахе.

Религии … выродились. Вместо пользы, стали приносить вред. Служители культов извратили Великие Истины, преподанные Основателями религий. Через три столетия после ухода Будды Учение наполнилось религиозными спорами. Не прошло века, как христианство проявило крайнюю нетерпимость. Последнее возглашение Магомета началось с фанатизма. Религиозные споры уничтожили смысл учений. И жрецы, и брамины, и священнослужители — все искажали космическое назначение. Суеверные последователи, вместо устремления к Общему Благу, стали ограждать Заветы отрицаниями. Получилась губительная формула: «наша вера лучшая», или «мы верные, они же все неверные». Отсюда один шаг до крестовых походов, до инквизиции и до кровавых морей во имя Тех, Кто осуждал убийства. И люди отошли от извращенных религий. Ринулись в безбожие. Прониклись так называемым «научным мировоззрением», Но и молодая наука того времени не научила как жить. Не охранила от братоубийственных войн и не уничтожила человеконенавистничества. Материальная наука стала отрицать все грубым глазом невидимое. Невежды стали утверждать оскорбительное суждение обо всем, что им недоступно. Наука позволила себе тупо ограничивать и отвечать о том, чего не знает. Так ложная наука препятствовала познанию Мироздания.

Палестан, то есть палёный, жаркий стан. Отсюда современное название Палестина.

Итак, является м-р Чарльз Годдард к некоему Джеку Лондону … Первые несколько эпизодов он написал на своем ранчо в Лунной долине. Но писал он быстрее, чем я, и закончил свои пятнадцать эпизодов на много недель раньше меня. Да не введет вас в заблуждение слово «эпизод». На первый эпизод ушло три тысячи футов пленки. А на последующие четырнадцать — по две тысячи футов на каждый. В каждом эпизоде около девяноста сцен, что составляет в общем около тысячи трехсот сцен. Итак, мы работали параллельно, каждый над своим куском. Когда я писал какую-то главу, я, естественно, не мог принимать в расчет того, что происходит в следующей или через двенадцать глав, так как я этого не знал. Не знал этого и м-р Годдард. Отсюда неизбежные последствия: нельзя сказать, чтобы повествование в «Сердцах трех» отличалось особой последовательностью, хотя, оно, безусловно, не лишено логики.

К-9: Стой! Твоё присутствие здесь несанкционировано. Объясни. Адрик: Ты меня помнишь, К-9. Я - Адрик.К-9: Несовершеннолетний гуманоид. Не враждебен. Адрик: Так-то лучше. К-9: Твоё присутствие всё ещё несанкционировано. Объясни.Адрик: Я прятался.К-9: Что прятал?Адрик: Себя. Я поехал зайцем.К-9: "Заяц" - скрывающийся на корабле с целью бесплатного проезда.Адрик: Я подумал, что присоединюсь к Доктору и посмотрю Вселенную. Где мы?К-9: На неопознанной планете в месте, называемом Е-пространство.Адрик: Какое пространство?К-9: Е-пространство. Отличается от более крупного N-пространства, откуда мы родом.Адрик: О, понятно - опять эта проблема.К-9: Эти понятия мне неизвестны. Хозяин Доктор объяснит.Адрик: Где он?К-9: Доктор и хозяйка Романа отправились на поиски астронавигационных данных. Когда я закончу свои расчёты...Адрик: Оставайся-ка ты лучше здесь и вернись к своим расчётам, а я пойду их поищу.К-9: Стой! Твоя экспедиция опасна и бесполезна.Адрик: Слушай, К-9, я ведь безбилетник, меня здесь вообще быть не должно.К-9: Правильно.Адрик: Значит, чем скорее я отсюда уйду, тем лучше.К-9: Заключение логично. (открывает двери ТАРДИС)Адрик: (торжествующе) Купился!

образ — это не просто некое содержание сознания cpeди других, но психическая форма. Отсюда следует, что в конституировании образа принимает участие все тело.

Говорят, девяносто процентов парижан никогда в жизни не поднимались на Эйфелеву башню. А девяносто процентов лондонцев никогда не были в Тауэре. В Петербурге та же история: те, кто родились в этом городе, редко заглядывают в Эрмитаж и свысока смотрят на разинувших рты туристов. Но только до тех пор, пока им вдруг не приходится отсюда уехать. Потому что тут начинаются ломки.