Значение слова отныне

Запад исчезает, все рушится, все гибнет в этом общем воспламенении: Европа Карла Великого и Европа трактатов 1815 года, римское папство и все западные королевства, католицизм и протестантизм, - вера давно уже утраченная и разум доведенный до бессмыслия, порядок отныне немыслимый, свобода отныне невозможная над всеми этими развалинами, ею же созданными, цивилизация убивающая себя собственными руками".

Мы обернемся к вамСвоею азиатской рожей!Идите все, идите на Урал!Мы очищаем место боюСтальных машин, где дышит интеграл,С монгольской дикою ордою!Но сами мы – отныне вам не щит,Отныне в бой не вступим сами,Мы поглядим, как смертный бой кипит,Своими узкими глазами.Не сдвинемся, когда свирепый гуннВ карманах трупов будет шарить,Жечь города, и в церковь гнать табун,И мясо белых братьев жарить!..В последний раз – опомнись, старый мир!На братский пир труда и мира,В последний раз на светлый братский пирСзывает варварская лира!Краем глаза, не отрываясь от экрана, где шел кровавый бой, я видел, как она появилась на пороге комнаты с книжкой в руках.

Отныне у тебя нет Ангела-Хранителя, а есть Тень, антитело, негативное порождение твоей энергии, обреченное отныне убивать.

Ты, женщина, сотворенная из ребра, и уж тем более ты, непокорная, сотворенная из глины, отныне изгоняетесь Мною отселе и отныне со скорбью будете питаться от земли во все дни жизни вашей, в поте лица будете есть хлеб свой, покуда не возвратитесь в землю, из которой взяты, ибо прах вы и во прах возвратитесь.

Потому-то сам старейшина клана старик Орган и двое лучших охотников – отец мальчика Эмрайин и двоюродный брат отца Мылгун – шли в плавание, повинуясь заветному долгу старших перед младшими, в этот раз перед ним, мальчиком Кириском, которому предстояло отныне и навсегда познаться с морем, отныне и навсегда и в дни удач и неудач.

Не могу без трепета назвать то, что оно отныне изображало — из-за этого главным образом я испытывал отвращение и страх и избавился бы, если б только посмел, от проклятого чудовища, — отныне, да будет вам ведомо, оно являло взору нечто мерзкое — нечто зловещее, — виселицу! — это кровавое и грозное орудие Ужаса и Злодейства — Страдания и Погибели!

Мы переживали счастье седьмого дня, мы отдыхали после сотворения мира; отныне мы могли созерцать любую картину Гленды, не боясь, что завтра мы опять можем столкнуться с ее неудачами и промахами; отныне мы были объединены — легкие, словно ангелы или птицы, — в абсолютном настоящем, что подобно, возможно, вечности.

Не обращая внимания на то, что, мол, поздно – или рано.Сердце – рваная рана…Мы вас встретим на берегу: я и моя – Богиня…Навеки и – отныне.Отныне….

Затем он повернулся к опустившей свои глаза бывшей волшебнице, все еще держа ее за руку. — Твое имя отныне Рилир Иэн, и отныне ты займешь место убитого тобой Рекки: станешь Четвертой в Дюжине, Возмездием Тьмы.

И ещё: все приёмы предвыборной борьбы требуют от человека одних качеств, а для государственного водительства — совершенно других, ничего общего с первыми. Редок случай, когда у человека есть и те и другие, вторые мешали бы ему в предвыборном состязании. А между тем, «представительство» становится как бы профессией человека, чуть не пожизненной. Образуется сословие «профессиональных политиков», для кого политика отныне — ремесло и средство дохода. Они лавируют в системе парламентских комбинаций — и где уж там «воля народа»…

Мужчины наше мненье презирают,Знать, взгляд на жизнь у них совсем иной.Ну что же, пусть отныне выбираютМежду войной и собственной женой!Побудем здесь и вскорости узнаем,Как наши поведут себя ослы!Веселой ли покажется война им,Когда у них взбунтуются тылы?!Докажем нашим чертовым задирамОдну простую истину хотя б:Мужчины хоть и правят этим миром,Но кое-что зависит и от баб! (Лизистрата)

Диалог Анжелики и Савари, а также письмо Жоффрея: Анжелика: — Это месье Пейрак велел Вам жить здесь? Савари: — Да, ведь я его старый друг. — И старый лгун. — Я поклялся хранить его тайну. — А как Вы вошли, ведь дом охраняется? — Через колодец и подземный ход. — Но ведь он заперт!— Господин граф уехал и дал мне свой ключ. И ещё вот это (протягивает ей письмо от Жоффрея, Анжелика разворачивает письмо и читает со слезами на глазах): «Любовь моя! Я пришёл, чтобы посмотреть, как ты спишь, просто взглянуть на тебя, не встречаясь с тобой взглядом. Но немилосердная судьба заставила тебя проснуться и увидеть меня. Тогда я убежал и не стал с тобой говорить. Я избегаю тебя только по тому, что слишком люблю. Я больше не достоин тебя, твоя жизнь на виду у всех, а моя отныне будет проходить в тени. Я тебя люблю, но теперь уже ничего не могу тебе предложить, а хотел бы отдать тебе весь мир. Я хочу, чтобы ты была счастливой. У тебя впереди целая жизнь. Живи для детей и забудь меня». Савари: — Мадам, будьте благоразумны. Анжелика: — Благоразумной? Ну, уж нет! Благоразумной я ещё никогда не была! Я объеду весь мир, но я его найду! — Я тоже поеду, если Вы разрешите. — Вы чудак! Возьмём лёгкую коляску, и сегодня же, сейчас поедем вслед за Пейраком!

Граф Дуку: Отныне вы не станете вмешиваться в наши дела.

Сид: Отныне вы должны называть меня Сид — Властелин Огня.

Сид: Спасибо! Отныне я буду называть тебя Диего…

На самом деле речь идет не столько о смысле, сколько о законе жизни, который отныне следует называть Законом Линуса.

Почему мы такие все примитивные? Я имею в виду, мужики. Стоит бабе раздеться, и мы готовы отдать ей последние деньги.…Они вполне самодостаточны. Они все считают мужчин устаревшим и бесполезным приспособлением, которое скоро выйдет из употребления. Как будто мы, мужики, — просто какие-то сексуальные приложения. Что-то вроде аппендикса.Система жизнеобеспечения для эрекции. Или для бумажника.Но отныне и впредь я больше не буду им потакать.Я объявлю забастовку.Отныне и впредь пусть женщины сами открывают двери.Пусть сами расплачиваются в ресторане.Я больше не помогаю подругам двигать диваны.И не открываю им банки с тугими крышками.И не опускаю сиденья на унитазах после того, как пописаю.Черт возьми, я теперь даже и поднимать их не буду, когда пойду писать.Буду писать прямо на сиденья.…Посмотрим, как они без меня обойдутся. Посмотрим, как их маленький женский мирок со скрипом встанет.…Да, и еще, … если я вдруг окажусь на корабле, который будет тонуть, я первым брошусь к спасательным шлюпкам.В принципе женщины нам не нужны. Мы прекрасно без них обойдемся. Для секса можно использовать много чего другого — просто иди на собрание сексоголиков и конспектируй. Арбузы, подогретые в микроволновке. Вибрирующие рукоятки газонокосилок — как раз на уровне «ниже пояса». Пылесосы и стулья из гибкого пластика. Интернет-сайты. Все эти чаты, где сексуально озабоченные маньяки изображают из себя шестнадцатилетних девиц. Сексапильные роботы, изобретенные в ФБР.Покажи мне хоть что-нибудь в этом мире, что действительно было бы тем, чем кажется.…Женщины не хотят равноправия, У них больше власти, когда их подавляют. Мужчины им просто необходимы — как главный враг для оправдания всеобщего заговора. Собственно, вся их хваленая индивидуальность только на этом и строится.

Я знаю, нет способов доказать тебе, что это не подстава. Но мне все равно. Я — это я. Меня зовут Валери. Кажется, жить мне осталось недолго, и я просто хочу рассказать кому-нибудь о своей жизни. Это будет моя первая и последняя автобиография, как ни печально, я пишу ее на туалетной бумаге. Я родилась в Ноттингеме, в 1985 году. То давнее время я почти не помню, но я помню дождь. У моей бабушки была ферма в Тоттлбруке, и она говорила мне, что Бог — в дожде. Сдав экзамены, я была принята в классическую школу для девочек. Там я встретила свою первую любовь. Ее звали Сара. Меня поразили ее запястья. Они были прекрасны. Я думала, что мы будем любить друг друга вечно. Помню, учитель сказал нам, что это возрастное, и со временем пройдет. У Сары прошло, а у меня — нет. В 2002 году я полюбила девушку по имени Кристина. В тот год я призналась своим родителям. Я бы не решилась на это, если бы Крис не держала меня за руку. Отец не хотел меня видеть, он сказал уходи, и не возвращайся. Мама не произнесла ни слова. Но я ведь всего лишь сказала им правду, разве это преступление? Искренность потерять очень легко, но это наше единственное истинное достояние. Это наш последний рубеж. Зато в его пределах мы абсолютно свободны. Я всегда знала, чем хочу заниматься в жизни. В 2015 году я сыграла роль в моем первом фильме, «Солончаки». Это была самая важная роль в моей жизни, не из-за карьеры, а потому что благодаря ей я встретила Руфь. Поцеловав ее в первый раз, я поняла, что отныне и навеки хочу целовать ее, и только ее. Мы поселились вместе в небольшой квартире в Лондоне. Она выращивала для меня на подоконнике розы сорта «Алый Карсон». Поэтому у нас всегда пахло розами. Это были лучшие дни в моей жизни. А война с Америкой все разрасталась и разрасталась, и наконец, достигла Лондона. После этого уже не было роз. Ни для кого. Я помню, как слова начали менять свой смысл. Слова вроде таких, как «соучастие», «выдача», вдруг стали страшными. А новые понятия «германский огонь», закон о Лояльности, приобрели силу и власть. Я помню, как «не такой, как все», стало означать «опасный». До сих пор не понимаю, за что они так нас ненавидят?.. Они взяли Руфь, когда я вышла за продуктами. Еще никогда в жизни я так не плакала. Довольно скоро пришли и за мной. Какая нелепость, что моя жизнь должна закончиться в столь ужасном месте. Но у меня было три года, когда мне дарили розы, и я ни у кого не просила прощения. Я умру здесь. Исчезнут все частицы, из которых я состою. Все-все. Кроме одной. Одной частицы. Она маленькая и хрупкая. Но она единственная, ради чего стоит жить. Ее нельзя терять. Нельзя от нее отказываться. Нельзя позволить отнять ее у нас. Я надеюсь, что ты сумеешь отсюда выйти. Как надеюсь, что мир в конце концов изменится к лучшему. Но больше всего я надеюсь на то, что ты поймешь, когда прочтешь вот эти слова, хотя я и не знаю, кто ты, хотя я никогда тебя не увижу, не буду смеяться с тобой, плакать с тобой, целовать тебя. Я тебя люблю. Всем своим сердцем. Я люблю тебя. Валери.

Что такое эволюция — теория, система, гипотеза?.. Нет, нечто гораздо большее, чем всё это: она — основное условие, которому должны отныне подчиняться и удовлетворять все теории, гипотезы, системы, если они хотят быть разумными и истинными. Свет, озаряющий все факты, кривая, в которой должны сомкнуться все линии, — вот что такое эволюция.