Значение слова никак

Изъятие России ставило, прежде всего, под самую непосредственную угрозу всю судьбу войны, во-вторых, перемена режима никак не влекла за собою аннулирование международных договоров и, наконец, в-третьих, у английского посольства в Петрограде не было никакой возможности оказать заговору какую бы то ни было техническую помощь, а в материальной помощи участники заговора не нуждались никак: А. Гучков и М. Родзянко были богатейшими людьми России – никакие деньги им не были нужны.

Но ощущение какого-то проникающего ее трепета, скорее мысли, чем жизни, какого-то неисчерпаемого трагизма, невзирая на полное спокойствие кисти мастера, не позволившего себе никакой недоделки, никакого декоративного красочного эффекта, никакой излишней детали или узорчатости, оставляло у зрителя такое впечатление, что раз увидя эту картину, он уже никак не мог ее забыть, но видеть ее вторично почему-то не стремился.

Не знаю, как насчет блаженства (по-моему, в блаженном состоянии я находился всего каких-нибудь полгода или год в своей жизни, в сорок седьмом, когда, как в угаре, писал и переписывал единственную свою книгу, а потом заново переживал написанное и все никак не мог понять, как же мне, именно мне, не кому другому, это удалось), но материала для размышлений мне судьба подвалила столько, что даже и сейчас, когда никакие страсти уже не волнуют меня, и ничто не мешает думать, и склероза, слава богу, пока нет и, надеюсь, уже не будет, я не могу из этой груды впечатлений выстроить ничего прочного, не могу соорудить никакой логической конструкции, определить, хотя бы для самого себя, что было причиной, что следствием, что было во-первых, а что было во-вторых.

Говорят, что у медали две стороны. Абсолютно согласен. С одной стороны, ты устроился в самый крутой и вкусный ресторан города. Но с другой стороны это никак не повлияло на качество твоего питания. С одной стороны вы уважаемые гости элитного ресторана. Но с другой стороны, вы никогда не узнаете, как к вам тут относятся.

Иногда я сомневаюсь, способен ли комар испытывать любовь: бывает, когда на меня садится комар, я его не прогоняю, а из чувства сострадания даю напиться крови, и потом он улетает, никак не выказав свою благодарность.

Серёжа никак не мог взять в толк, как это он роет и роет в одном направлении, и всё равно каждое утро откапывает дверь на работу, но зато понимал, что размышления о таких вещах ещё никого не привели ни к чему хорошему, и поэтому предпочитал особенно на эту тему не думать.

Уж эта мне Азия! что люди, что речки — никак нельзя положиться! (штабс-капитан Максим Максимыч)

По роду деятельности и по сделанному жизненному выбору лишенные ВЕРХНЕЙ сферы человеческого бытия, служители Голубого Заведения с тем большей полнотой и жадностью жили в сфере нижней. А там владели ими и направляли их сильнейшие (кроме голода и пола) инстинкты нижней сферы: инстинкт ВЛАСТИ и инстинкт НАЖИВЫ. (Особенно — власти. В наши десятилетия она оказалась важнее денег.) Власть — это яд, известно тысячелетия. Да не приобрел бы никто и никогда материальной власти над другими! Но для человека с верою в нечто высшее надо всеми нами, и потому с сознанием своей ограниченности, власть еще не смертельна. Для людей без верхней сферы власть — это трупный яд. Им от этого заражения — нет спасенья. Помните, что пишет о власти Толстой? Иван Ильич занял такое служебное положение, при котором имел возможность погубить всякого человека, которого хотел погубить! Все без исключения люди были у него в руках, любого самого важного можно было привести к нему в качестве обвиняемого. (Да ведь это про наших голубых! Тут и добавлять нечего!) Сознание этой власти («и возможность ее смягчить» — оговаривает Толстой, но к нашим парням это уж никак не относится) составляли для него главный интерес и привлекательность службы. Что' там привлекательность! — упоительность! Ведь это же упоение — ты еще молод, ты, в скобках скажем, сопляк, совсем недавно горевали с тобой родители, не знали, куда тебя пристроить, такой дурак и учиться не хочешь, но прошел ты три годика того училища — и как же ты взлетел! как изменилось твое положение в жизни! как движенья твои изменились, и взгляд, и поворот головы! Заседает ученый совет института — ты входишь, и все замечают, все вздрагивают даже; ты не лезешь на председательское место, там пусть ректор распинается, ты сядешь сбоку, но все понимают, что главный тут — ты, спецчасть. Ты можешь пять минут посидеть и уйти, в этом твое преимущество перед профессорами, тебя могут звать более важные дела, — но потом над их решением ты поведешь бровями (или даже лучше губами) и скажешь ректору: «Нельзя. Есть соображения…» И все! И не будет! — Или ты — особист, смершевец, всего лейтенант, но старый дородный полковник, командир части, при твоем входе встает, он старается льстить тебе, угождать, он с начальником штаба не выпьет, не пригласив тебя. Это ничего, что у тебя две малых звездочки, это даже забавно: ведь твои звездочки имеют совсем другой вес, измеряются совсем по другой шкале, чем у офицеров обыкновенных (и иногда, в спецпоручениях, вам разрешается нацепить, например, и майорские, это как псевдоним, как условность). Над всеми людьми этой воинской части, или этого завода, или этого района ты имеешь власть идущую несравненно глубже, чем у командира, у директора, у секретаря райкома. Те распоряжаются их службой, заработками, добрым именем, а ты — их свободой. И никто не посмеет сказать о тебе на собрании, никто не посмеет написать о тебе в газете — да не только плохо! и хорошо — не посмеют!! Тебя, как сокровенное божество, и упоминать даже нельзя! Ты — есть, все чувствуют тебя! — но тебя как бы и нет! И поэтому — ты выше открытой власти с тех пор, как прикрылся этой небесной фуражкой. Что ТЫ делаешь — никто не смеет проверить, но всякий человек подлежит твоей проверке. Оттого перед простыми так называемыми гражданами (а для тебя — просто чурками) достойнее всего иметь загадочное глубокомысленное выражение. Ведь один ты знаешь спецсоображения, больше никто. И поэтому ты всегда прав. В одном только никогда не забывайся: и ты был бы такой же чуркой, если б не посчастливилось тебе стать звенышком Органов — этого гибкого, цельного, живого существа, обитающего в государстве, как солитер в человеке — и все твое теперь! все для тебя! — но только будь верен Органам! За тебя всегда заступятся! И всякого обидчика тебе помогут проглотить! И всякую помеху упразднить с дороги! Но — будь верен Органам! Делай все, что велят! Обдумают за тебя и твое место … Ничему не удивляйся: истинное назначение людей и истинные ранги людям знают только Органы, остальным просто дают поиграть: какой-нибудь там заслуженный деятель искусства или герой социалистических полей, а — дунь, и нет его.

У вашей дочки, Анастасия, гормон играет. Она оделась так, как обычно одеваются танцовщицы у шеста. Именно там такая одежда — с портупеей из змеиной кожи с оттенком садомазохизма — будоражит мужчин, которые приходят в бар. Первое, что я советую вам, — отвести вашу дочь к сексопатологу: у нее явные тенденции к СМ — ей хочется кого-то в ремень, возможно, хочется плетки, ей хочется жесткого секса. Конечно, все это для выпускного вечера ну никак не подходит.

Вилли: Это не есть суть важно…Альф: «Есть суть»?.. Извини, никак не могу привыкнуть к оборотам вашего языка.

Ваша еда всегда самая вкусная. Без исключений. Вы переживаете, когда мы лучшие, и когда лучшие не мы. Для вас нет чужих детей. И даже если мы теряемся, вы нас все равно находите. Хотя нас это никак не оправдывает. Вы с нами говорите и до, и после. Вы храните то, что мы думали неважно. Вы вторгаетесь в нашу личную жизнь, и у нас возникают проблемы, вы перестаете это делать. И снова проблемы. Вы всегда точно знаете, что для нас хорошо, и даже в нашей квартире вы чувствуете себя хозяйкой. Случается, что вы в чём-то в семье не первые, но только не в том, что для всех важно. Вам гораздо больнее, когда нам больно, но вы всегда рядом и ничего не ждете взамен, но если только самую малость. Мамы просто ждут нас.

Он никак не мог бросить курить только потому, что никогда не курил.

Рацио: Значит так! Правило №1 — я не хочу, чтобы ты называл меня мамой, и никак еще в духе... Правило 2 — не путайся у меня под ногами, и всё будет хорошо... Правило №... недовольную морду Уродца А что у тебя с лицом? Ты сейчас страшнее — чем обычно!