Значение слова Минут

Любая из грядущих минут может стать минутой вашей смерти, и, зная это вы способны улыбаться. Ну разве это не достойно восхищения?

Дело в том, что слова, которые выражают истину, всем известны — а если нет, их несложно за пять минут найти через Google. Истина же не известна почти никому. Это как картинка «magic eye» — хаотическое переплетение цветных линий и пятен, которое может превратиться в объёмное изображение при правильной фокусировке взгляда. Вроде бы все просто, но сфокусировать глаза вместо смотрящего не может даже самый большой его доброжелатель. Истина — как раз такая картинка. Она перед глазами у всех, даже у бесхвостых обезьян. Но очень мало кто её видит. Зато многие думают, что понимают ее. Это, конечно, чушь — в истине, как и в любви, нечего понимать. А принимают за неё обычно какую-нибудь умственную ветошь

Доктор: Погляди. Вон там, на другом конце галактики... это мой дом.Грейс: Галлифрей...Доктор: За двести пятьдесят миллионов световых лет отсюда... Целых десять минут на этой старушке.

Янто: Как это? Всмысле, когда тебя взрывают? Джек: Это не самое приятное ощущение Янто: Ну, какие ощущения? Или все просто потемнело? Джек: Я почувствовал это... Янто: Ты не задумывался, что однажды тебе может просто не повезти? Что ты не вернешься? Джек: Я - статичная точка во вселенной и времени... Так говорит Доктор. Кажется это подразумевает вечность Янто: Значит однажды ты увидишь, как я умираю от старости, а сам будешь жить? Джек: Да. Янто: Значит нужно наслаждаться каждой секундой. Джек: Допустим. Янто: Может прямо сейчас? Джек: Янто, кажется Земле приходит конец. Янто: Ей всегда приходит конец. А я скучал по тому плащу... Джек: Рис, может возьмешь машину и съездишь по магазинам у причала? Нам нужно несколько дисков для этих штук, это займет минут двадцать... Янто: (шепотом) Тридцать... Джек: Тридцать минут. Рис: Я попозже съезжу, фасоль почти готова. Янто: Чертова фасоль...

Каждый человек хотя бы пять минут в день бывает дураком. Настоящая мудрость состоит в том, чтобы не превышать этот временной лимит.

По роду деятельности и по сделанному жизненному выбору лишенные ВЕРХНЕЙ сферы человеческого бытия, служители Голубого Заведения с тем большей полнотой и жадностью жили в сфере нижней. А там владели ими и направляли их сильнейшие (кроме голода и пола) инстинкты нижней сферы: инстинкт ВЛАСТИ и инстинкт НАЖИВЫ. (Особенно — власти. В наши десятилетия она оказалась важнее денег.) Власть — это яд, известно тысячелетия. Да не приобрел бы никто и никогда материальной власти над другими! Но для человека с верою в нечто высшее надо всеми нами, и потому с сознанием своей ограниченности, власть еще не смертельна. Для людей без верхней сферы власть — это трупный яд. Им от этого заражения — нет спасенья. Помните, что пишет о власти Толстой? Иван Ильич занял такое служебное положение, при котором имел возможность погубить всякого человека, которого хотел погубить! Все без исключения люди были у него в руках, любого самого важного можно было привести к нему в качестве обвиняемого. (Да ведь это про наших голубых! Тут и добавлять нечего!) Сознание этой власти («и возможность ее смягчить» — оговаривает Толстой, но к нашим парням это уж никак не относится) составляли для него главный интерес и привлекательность службы. Что' там привлекательность! — упоительность! Ведь это же упоение — ты еще молод, ты, в скобках скажем, сопляк, совсем недавно горевали с тобой родители, не знали, куда тебя пристроить, такой дурак и учиться не хочешь, но прошел ты три годика того училища — и как же ты взлетел! как изменилось твое положение в жизни! как движенья твои изменились, и взгляд, и поворот головы! Заседает ученый совет института — ты входишь, и все замечают, все вздрагивают даже; ты не лезешь на председательское место, там пусть ректор распинается, ты сядешь сбоку, но все понимают, что главный тут — ты, спецчасть. Ты можешь пять минут посидеть и уйти, в этом твое преимущество перед профессорами, тебя могут звать более важные дела, — но потом над их решением ты поведешь бровями (или даже лучше губами) и скажешь ректору: «Нельзя. Есть соображения…» И все! И не будет! — Или ты — особист, смершевец, всего лейтенант, но старый дородный полковник, командир части, при твоем входе встает, он старается льстить тебе, угождать, он с начальником штаба не выпьет, не пригласив тебя. Это ничего, что у тебя две малых звездочки, это даже забавно: ведь твои звездочки имеют совсем другой вес, измеряются совсем по другой шкале, чем у офицеров обыкновенных (и иногда, в спецпоручениях, вам разрешается нацепить, например, и майорские, это как псевдоним, как условность). Над всеми людьми этой воинской части, или этого завода, или этого района ты имеешь власть идущую несравненно глубже, чем у командира, у директора, у секретаря райкома. Те распоряжаются их службой, заработками, добрым именем, а ты — их свободой. И никто не посмеет сказать о тебе на собрании, никто не посмеет написать о тебе в газете — да не только плохо! и хорошо — не посмеют!! Тебя, как сокровенное божество, и упоминать даже нельзя! Ты — есть, все чувствуют тебя! — но тебя как бы и нет! И поэтому — ты выше открытой власти с тех пор, как прикрылся этой небесной фуражкой. Что ТЫ делаешь — никто не смеет проверить, но всякий человек подлежит твоей проверке. Оттого перед простыми так называемыми гражданами (а для тебя — просто чурками) достойнее всего иметь загадочное глубокомысленное выражение. Ведь один ты знаешь спецсоображения, больше никто. И поэтому ты всегда прав. В одном только никогда не забывайся: и ты был бы такой же чуркой, если б не посчастливилось тебе стать звенышком Органов — этого гибкого, цельного, живого существа, обитающего в государстве, как солитер в человеке — и все твое теперь! все для тебя! — но только будь верен Органам! За тебя всегда заступятся! И всякого обидчика тебе помогут проглотить! И всякую помеху упразднить с дороги! Но — будь верен Органам! Делай все, что велят! Обдумают за тебя и твое место … Ничему не удивляйся: истинное назначение людей и истинные ранги людям знают только Органы, остальным просто дают поиграть: какой-нибудь там заслуженный деятель искусства или герой социалистических полей, а — дунь, и нет его.

Музыка своей мелодией доводит нас до самого края вечности и дает нам возможность в течение нескольких минут постичь ее величие.

Диалог Анжелики и Дегре: Дегре: — Мадам, советую Вам возвращаться домой, и чем скорее, тем лучше.Анжелика: — Я здесь по желанию короля. — Меня именно это и беспокоит. Странная мода пришла из Италии и прижилась у нас: подмешивать яд муж — жене, жена — мужу или сопернице. Используется всё: еда, напитки, одежда и даже ночные рубашки. — У меня врагов нет. — Только дураки и уроды могут быть в этом уверены, мадам. Сегодня вечером я зашёл на кухню, где готовились напитки специально для каждого гостя. Я увидел Ваш бокал, случайно опрокинул его, собака лизнула лужицу и через пять минут сдохла. Вы бы мучились намного дольше. Ну как, едете домой? — Нет.

Томми знает, что если через несколько минут Роскошный Джордж не придет в себя, то его, Томми, похоронят вместе с ним. Зачем цыганам кому-то объяснять, почему и отчего в их таборе умер посторонний человек? Проще похоронить обоих и уехать на другое место. Номеров социального страхования у них ведь нет, так? И сейчас Томми по кличке «Сиська» молится. А если не молится, то ему, блядь, следовало бы этим заняться.

Если вы собираетесь таскать труп одним куском, у вас всегда будут проблемы. Лучшее, что можно с ним сделать — это расчленить его на 6 кусков и сложить их горкой. А когда вы расчлените его на 6 кусков — вот тогда можно от него избавляться. Только не надо прятать куски в холодильник, чтобы маму не напугать. А вообще я слышал, что лучший способ — это скормить труп свиньям. Свиней надо несколько дней не кормить, а после этого они сожрут расчлененный труп за милую душу. Но для того, чтобы мясо хорошо переварилось, надо сперва обрить трупу голову и выдрать все зубы. Конечно, этим можно заняться и потом, но кому охота выковыривать зубы жертвы из свинячьего дерьма? А кости они сожрут без проблем. Для того, чтобы за раз избавиться от одного трупа надо как минимум 16 свиней, поэтому остерегайтесь владельцев свиноферм. Тело весом в 200 фунтов свиньи сожрут примерно минут за восемь. Это значит, что одна свинья сжирает 2 фунта сырого мяса в минуту. Именно отсюда происходит поговорка — "жадный как свинья"!.