Значение слова мадам

Я не знала имен жильцов дома наискось от палатки, но за два года вынужденных наблюдений (последние полгода через бинокль) успела каждому из них дать кодовую кличку — мадам Зеро, мадам Мартини, любвеобильный Генрих Восьмой и… Мужчина Моей Мечты, проходящий так же под кличкой «Пирс Броснан» Были еще разнообразные «некто-с-первого-этажа», «мадам Мансарда», «Клаудия-Шиффер-подруга-мадам-Зеро», обширный контингент «просто прислуга» и прочая, прочая, прочая.

А что, по вашему мнению там должно быть?– Тапочки, мадам?– Какие тапочки?– Теплые тапочки, мадам, какого – нибудь приятного цвета.– Ненавижу тапочки.– В таком случае, мадам, могу порекомендовать домашние туфли.– Такие мягкие ковровые, как у вас?– Скорее открытые туфли из мягкой материи на небольшом каблуке.– С такой смешной пуховкой на носах?– Именно.– Их еще любят показывать в сериалах длиной в половину жизни и в порнографических фильмах?– Боюсь, что да, мадам.– Но Джеймс, я же не могу надевать такую обувь к своим драным джинсам?– Очень хорошо, мадам.– Джеймс, вы хам.– Нет, мадам.– Но мне нравится идея про лебяжьи тапки, Джеймс.– Домашние туфли, мадам.– А я привыкла ходить босиком.– Мадам любит выходить на лоджию, а пол там очень холодный.

Если бы за вопли платили, мы бы с вами страшно разбогатели.– Вы бы достигли впечатляющих успехов, мадам.– Вы как всегда галантны.– Подчиненный перед лицом начальства должен иметь вид лихой и придурковатый, мадам.– Джеймс! – раздраженно кричит Мадам.– Да, мадам?– Я запру от вас книжный шкаф!– У нас нет шкафа, мадам.– Что?

Ни для кого не было секретом, что мадам Эйкин терпеть не может мадам Рокетт; было также известно, что мадам Рокетт не очень-то жалует любовью мадам Эйкин.

Что вы стоите молчаливым укором?– Прошу прощения, но вы сказали буквально следующее: «Если я буду сопротивляться, тащите меня за шиворот!» Гм.– Джеймс, вы болван.– Очень хорошо, мадам.– И хам к тому же.– Сожалею, мадам.– Уйдите с моих глаз немедленно.– Очень хорошо, мадам.– Джеймс, вы куда?– С глаз ваших долой, мадам.– Вернитесь сейчас же.

Вы должны стоять передо мной молчаливым укором.– Очень хорошо, мадам.– Только сначала заварите кофейку.– Да, мадам.Где деньги, мадам?– Мадам?

До свидания.– Что он сказал, Джеймс? – Мадам пилит ногти.– Мадам, – говорит Джеймс, – он только выразил неудовольствие.Джеймс удивляется– Джеймс, что вам опять? – спрашивает мадам, с неудовольствием отвлекаясь от маленького экранчика.– Мадам, – тактично говорит Джеймс, – там капает.– Ах, ну, что ты говоришь!

Трудно сказать, мадам.– У вас близорукость, Джеймс?– Идеальное зрение, мадам.– В таком случае скажите, что вы видите.– Красный лак, мадам?– Ну почти.– Мне кажется, я понимаю вашу иронию, мадам.

А вы, мадам… Ах, как мы любили повторять вслух: мадам, мадам, наша мадам![1] Как будто на всем свете не было других женщин.

Начинался он "На пароходе", а кончался "У врача"; глава наибольшей длины была посвящена беседе в железнодорожном вагоне - судя по всему, в купе, полном вздорных и невоспитанных психов: "Не соизволили бы вы отодвинуться подальше от меня, сэр?" - "Это невозможно, мадам; мой сосед здесь очень толст" - "А не попытаться ли нам привести в порядок свои ноги?" - "Будьте любезны опустить и не поднимать больше свои локти" - "Умоляю вас, мадам, не ставьте себя в неудобное положение, ежели мое плечо может сослужить вам службу," - с сарказмом ли это должно быть сказано или нет, определить не представляется возможным - "Я настоятельно должен просить вас немного сдвинуться, мадам, я еле дышу," - здесь идея автора, предположительно, в том, что к тому времени вся эта компания перемешалась на полу.

Амос: Я тут насобирал такое... у вас волосы побелеют.Мадам Вастра: Вы знаете, что я ищу.Амос: О да. Их всех выловили в канале. Малиновый ужас. (протягивает склянку с красной жидкостью) Мадам Вастра: (отворачивается и откидывает вуаль) Это... невозможно.Амос: Чё?Мадам Вастра: Кажется, я видела это раньше. Очень давно.Амос: И как давно?Мадам Вастра: (поворачивается к нему лицом) Примерно 65 миллионов лет назад.

Ривер: Мадам Вастра...Мадам Вастра: Профессор, угощайтесь чаем.Ривер: Благодарю. (рядом с ней появляется шампанское в ведёрке)Дженни: Как вы это сделали?Ривер: (хитро) Бесстыдно.

Мадам Боньминь: Должна заметить, что супруг мой изрядно растолстел.Полноавтоматикс: Это предусмотрено, мадам Боньминь. Я всё укрепил.Мадам Боньминь: Испробуешь?Абранакурсикс: Ну-ка… давай, давай, давай, давай...(носильщики поднимают его на щите)Мадам Боньминь: Ура победителю!

Этот красивый дом, в котором никто никогда не жил, казалось, немного постарел от переживаний. Мадам Марен (Анжелике) всё время чудился призрак графа. Казалось, чья-то тень всё время ходит по дому, но всё было тихо. «Призрак — какая грустная судьба, — думала она. — Он так любил жизнь во всех её формах».

Но вот в дымке горизонта она увидела высокую искрящуюся громаду. Лучи солнца рассыпались сверкающими бликами, и казалось, что они впитали в себя весь свет этого весеннего утра. — О, что это?! — воскликнула пораженная мадам дю Плесси. Извозчик улыбнулся, покручивая усы. Сердце Анжелики затрепетало, как пойманная в клетку птичка, готовое разорвать грудь и выпорхнуть на свет божий. — Это Версаль, мадам маркиза.

Король повернулся к мадам дю Плесси.— Хорошо, — монарх величественно оперся на трость. — Версаль принимает вас, мадам. Добро пожаловать.Затем он добавил чуть тише: — Мы счастливы видеть вас снова.

От природы король был крепок здоровьем и неприхотлив, спокойно переносил как жару, так и холод, никогда не уставал и почти не замечал, что многие могут испытывать какие-то неудобства.<…>Он снял свой тёплый бархатный плащ и накинул его на плечи Анжелике. Её окутало тёплым запахом крепкого мужского тела, смешанного с запахом фиалкового корня — любимыми духами короля. Король положил ей руки на плечо и, почувствовав тепло, она вспомнила свой сон и закрыла глаза. Но тут же открыла их вновь.Король на коленях стоял перед камином, энергично орудуя кочергой, а затем принялся раздувать тлеющие угли. Анжелика смотрела на него так, будто видела впервые в жизни. Рубашка с длинными рукавами, расшитый жилет, тесно облегающий его широкую мужественную грудь.Он выглядел сейчас так, как разбогатевший ремесленник, которому пришлось пережить трудную жизнь. Неудобства лагерной жизни, езда по колена в грязи по размытым дорогам, полуразрушенные и полузаброшенные замки, в которых приходилось скрываться в 1649 году, соломенные туфяки, на которых приходилось не раз коротать ночь, — вот как проходила юность короля. И поэтому неудивительно, что он сам смог раздуть огонь в потухшем камине.Людовик заметил её недоумение и улыбнулся:— В такое позднее время можно и забыть о дворцовом этикете. На долю королей выпал тяжкий жребий. Им приходится отчитываться за каждый жест и шаг перед всем миром и даже, я бы сказал, перед будущим. Это правило распространяется не только на них, но и на всех, кто их окружает. И только ночью я становлюсь самим собой.Он провёл руками по лицу, как бы снимая маску. Анжелика подумала, что мадам де Монтеспан недостойна короля.— Ночью я становлюсь обыкновенным человеком, — продолжал король. — Мне нравится этот кабинет, где я работаю в тишине и покое. Как хорошо размышлять, зевать, беседовать с собакой и знать, что всё это не станет достоянием истории. Ночью я могу пригласить сюда тех, кого я искренне хочу видеть. Да, ночь — лучшая подруга короля!Анжелика с восхищением смотрела на человека, которому приходилось так много и тяжело работать, и ездить на охоту, и, кроме того, танцевать на балах.— Мне приятно наблюдать, как вы смотрите на меня, — внезапно сказал король. — Когда женщина смотрит такими глазами на мужчину, то это наполняет его смелостью и гордостью. А если этот мужчина король, то он готов покорить весь мир. Мне приятно, когда вы рядом — вы умеете слушать. Вы можете мне возразить: «Кто же не слушает короля?» Да, это верно, но слушать можно по-разному. Вы же слушаете всем сердцем, всей душой и с желанием понять говорящего. И мне это очень приятно.<…>…(Вернувшись к себе) Улёгшись в тёплую кровать, Анжелика долго не могла заснуть. Голос короля всё звучал в её ушах. Звуками своего голоса он расположил её к себе больше, чем поцелуями.

Диалог короля и Бонтана: — Да простит меня Ваше величество, но я думаю, что мадам де Монтеспан кое-что известно. — Что именно? — Я думаю, всё, сир. — Бонтан, у Вас удивительное умение из всего делать драму.

Диалог Бачиари-бея и переводчика Сент-Эмона: — Я уезжаю! У меня похитили мадам де Плесси-Белльер, и король не дал мне никого взамен! — Останьтесь, ваше сиятельство, что я скажу королю, король из-за Вас меня убьёт! — Ваш король слишком добр. — А если бы Вам выдали того, кто похитил мадам де Плесси-Белльер, Вы бы остались? — Нет, но пусть Ваш король пришлёт мне его голову. — Конечно! Выражаясь фигурально.— Буквально! Голову в корзине! — Получите, Ваше сиятельство, только не уезжайте, умоляю Вас на коленях. — Не вижу, чтобы на коленях. — У меня подагра, ноги не гнутся.— Вы мне надоели. Я скажу Вашему королю, чтобы он отправил Вас на костёр.— Живого человека — на костёр? Какой ужас! Как выражается брат нашего короля, расправа пламенем костра — весьма опасная игра. — Ради меня король это сделает.— Во всяком случае, не сразу.

Король, Бачиари-бей, Кольбер:''''Король:— Ваше превосходительство, мы тронуты Вашей щедростью и хотим сделать Вам ответный подарок, который будет напоминать Вам о Франции и о нашей дружбе. Бачиари-бей: — Но я хочу выбрать сам. (из толпы придворных выбирает Анжелику и подводит её к королю). Кольбер: — Ваше превосходительство, это совершенно невозможно. Бачиари-бей: — Почему? Кольбер: — Потому что мадам де Плесси-Белльер — знатная дама и фаворитка короля. Король (тихо, так, чтобы слышала одна Анжелика): — Знаете, о чём я жалею сейчас, мадам? О том, что Кольбер сказал бею неправду!..