Значение слова Лебо

И теперь я спрашиваю тебя: неужели мадам Лебо настолько обольстительна, что стоит всех этих неприятностей?

Он ведь не виноват, что симпатичная жена Лебо терпеть не может этого маленького павлина, за которого вышла замуж.

В первую очередь — это основатели и прочие признанные мастера НЛП, с чьими книгами мне посчастливилось познакомиться (в порядке прочтения): Ричард Бендлер, Джон Гриндер, Джозеф О'Коннор, Джон Сеймор, Стив и Коннира Андреасы, Ян Мак-Дермотт, Дэвид Гордон, Лэсли Камерон-Бендлер, Майкл Лебо, Роберт Дилтс.

Так, во Франции Огюстен Тьерри опередил не только автора многотомной истории Византии — аббата Лебо, но и своего брата Амедея, написавшего историю гуннов[25], состоящую из списка событий, извлеченных из трудов древних авторов, а потому ныне потерявшую значение.

Проповедник Леффлер, приобретший известность довольно вольнодумным сочинением об отцах церкви и неоплатонизме, преподавал им древние языки; Лебо де Нанс – новые; Энгель, Клейн, Дом – все более или менее известные ученые – читали им философию и юридические науки.

Так понимали термин «Византия» и Гиббон, и Лебо, называвший это государство Bas-Empire, и у нас Владимир Соловьев.

Среди них, рассказывал позднее Ален Делон, была актриса Мадлен Лебо, жена продюсера фильмов Са’ша Гитри, а также возлюбленная популярного писателя Марселя Ашара.

А благодаря Нине Трэн у меня появилось столь необходимое мне вдохновение для создания расширенного и дополненного издания.На протяжении долгих лет исследования я регулярно использовал трейдерские знания и опыт Джона Генри, Джонатана Крэйвена, Марка Холи, Джона Хоада, Шона Джордана, Кэрол Кауфман, Джейн Мартин, Лео Меламеда, Ларри Моллнера, Кима Хантера, Гиббонса Берка, Чака Лебо и Леона Роуза.

Тильемон, Лебо, Амейлон, Па­жи, Экгель и множество других французских и иностранных писателей изучали его со всех сторон: они проникали в груды старых обломков, отыскивая там факты, указания, подробно­сти, числа, и при помощи более или менее обширных позна­ний, более или менее просвещенной критики в некоторой мере собрали и заново восстановили эти разрозненные материалы.

В музыкальном отношении ИГРЫ ориентировались на весь тогдашний пост-панк – от KILLING JOKE до THE SMITH и SISTERS OF MERCY, – а тексты, как и прежде, черпали в зарубежных поэтических антологиях и сборниках (Морис Фомбер, Жан Тардье, Артур Лундквист, стихотворение которого «Новая музыка» стало своеобразным художественным манифестом группы), хотя почти сразу в ее репертуаре появились песни на стихи замечательного питерского поэта Андрея Соловьева (1955–1996) – «Злоба», «Освобождение» («Знать не желаю завтра»), «Небесные двери», – а позднее француза Филиппа Лебо.