Значение слова Дереш

«Чудо-ребенок» новейшей украинской литературы, быстро получив известность и популярность не только среди отечественных, но и среди зарубежных читателей (книги молодого автора переведены и изданы на многих языках), вскоре исчез из топов литературных дискуссий и окололитературных тусовок.Бывает, он все еще появляется на каких-то презентациях или фестивалях, однако эти «выходы на публику» становятся все более редкими – вместо них в информационном обороте циркулируют сенсационные слухи о писателе такого рода: «Дереш побывал на полюсе», «Дереш совершил паломничество в Непал», «Дереш стал монахом в буддийском монастыре», «Дереш общался с Сай-Баба», «Дереш эмигрировал в Израиль», «Дереш путешествует вокруг света на воздушном шаре» и так далее.

Едва ли не впервые Любко Дереш пытается выяснить в книге какие-то вопросы, которые интересуют именно его, Любко Дереша, а не ту социально-возрастную прослойку, к которой автор еще недавно принадлежал.

Как и пристало желтым новостям, в каждом из этих сообщений есть частица правды, но какая именно и в каких пропорциях – понять трудно.Совершенно очевидно другое: пережив ранний успех, побыв некоторое время кумиром юных читателей и поездив по свету, Любко Дереш, в отличие от большинства своих литературных сверстников, не стал лелеять медийную популярность и создавать пустые информационные поводы в стилистике всеобщего пиара.Кое-кто считает, что он стал отшельником, который очень неохотно коммуницирует с социумом, крайне редко возвращаясь к имиджу «молодого продвинутого автора».

Говорят, что он вообще «на шифрах» и выйти на непосредственный контакт с ним нелегко даже несмотря на то, что существуют его виртуальные аватары в соцсетях.Есть предположения, что Дереш углубился в изучение и становление собственного «я» в такой степени, что это просто отодвинуло литературные практики на второй план.Возможно, и эта книга для автора – некий второстепенный эпизод в невидимом для нас процессе самоусовершенствования, например.

Имеем несколько философско-мироощущенческих тезисов, или, как теперь говорят, «телег».Имеем связку комментариев и пояснений этих «телег», по объему соразмерных с занудно-натужными попытками Морфея из «Матрицы» пояснить Нео суть солипсизма.Идеи, которые иллюстрирует в «Намерении» Дереш, тоже не новы, но часто представлены в таком неожиданном ракурсе, что можно допустить, будто автор до всего дошел сам.

Дереш достаточно ироничен (и относительно собственных идей, и относительно способности читателей их понять), порою самоироничен, как и полагается автору, способному слепить сверхчеловека из анимированного воспитанника детсада.А работа над словом… Может быть, Любко когда-нибудь попробует писать стихи и ощутит, как суггестивная плотность поэтического слова дарит подсказки прозаику.