Значение слова вся

Усердно молю Тя, да не ползок путь мой сей будет, руководствуй мя на нем, и направи его, Всесвятая Одигитрие, якоже Сама веси, ко славе Сына Твоего, Господа моего Иисуса Христа, буди ми во всем помощнице, наипаче же в сем дальнем и многотрудном путешествии соблюди мя под державным покровом Твоим от всяких находящих бед и скорбей, от враг видимых и невидимых, и моли о мне, Госпоже моя, Сына Твоего Христа Бога нашего, да послет в помощь мне Ангела Своего мирна, верна наставника и хранителя, да якоже древле даровал есть рабу Своему Товии Рафаила, на всяком месте и во всякое время хранивша его в пути от всякаго зла: тако и мой путь благополучно управив и сохранив мя небесною силою, — здрава да возвратит мя, мирна и всецела к жилищу моему во славу имени Своего Святаго, славяща и блгословяща Его во вся дни живота моего и Тебе величающа ныне и присно, и во веки веков.

Усердно молю Тя, да не ползок путь мой сей будет, руководствуй мя на нем, и направи его, Всесвятая Одигитрие, якоже Сама веси, ко славе Сына Твоего, Господа моего Иисуса Христа, буди ми во всем помощнице, наипаче же в сем дальнем и многотрудном путешествии соблюди мя под державным покровом Твоим от всяких находящих бед и скорбей, от враг видимых и невидимых, и моли о мне, Госпоже моя, Сына Твоего Христа Бога нашего, да послет в помощь мне Ангела Своего мирна, верна наставника и хранителя, да якоже древле даровал есть рабу Своему Товии Рафаила, на всяком месте и во всякое время хранивша его в пути от всякаго зла; тако и мой путь благополучно управив и сохранив мя небесною силою, здрава да возвратит мя, мирна и всецела, к жилищу моему во славу имени Своего святаго, славяща и благословяща Его во вся дни живота моего и Тебе величающа.

Услыши нас, молящихся тебе и прибегающих под кров твой, яви предстательство твое о нас к Вышнему и исходатайствуй твоими Богоприятными молитвами вся полезная ко спасению душ и телес наших: сохрани святую обитель сию (или храм сей), всякий град и весь, и всякую страну христианскую, и люди живущыя, от всякого озлобления помощию твоею: вемы бо, вемы, яко много может молитва праведнаго, поспешествующая во благое: тебе же праведнаго по преблагословенней Деве Марии, предстателя ко Всемилостивому Богу имамы, и к твоему, преблагий отче, теплому ходатайству и заступлению смиренно притекаем: ты нас соблюди яко бодрый и добрый пастырь, от всяких врагов, губительства, труса, града, глада, потопа, огня, меча, нашествия иноплеменников, и во всяких бедах и скорбех наших подавай нам руку помощи и отверзи двери милосердия Божия; понеже недостойны есмы зрети высоту небесную, от множества неправд наших: связани есмы узами греховными, и николиже воли Создателя нашего сотворихом, ни сохранихом повелений Его.

Резкие перемены погоды не только вызывали всякие болезни, но и действовали на нервы жителям этих мест, причем в этом климате, у подножия Альп, постепенно разрушалась и вся архитектура Зальцбурга, и этот, с одной стороны, быть может и неосознанно, но, во всяком случае, с медицинской точки зрения вредно действующий и на психику и на тело климат, все эти явления природы с немыслимой беспощадностью изводили, доводили до безумия, заражали всякой хворью, унижали, раздражали и оскорбляли людей, и люди становились все подлее, все гнусней, а в Зальцбурге их становилось все больше — и приезжих, и местных жителей; в холодных сырых стенах нашего старинного города, в тех стенах, который я тридцать лет назад, когда еще учился и копил знания, сначала из какого-то пристрастия любил, но, став взрослее, возненавидел, — в этих самых стенах тупо, упорно, в постоянном унынии люди влачили свое тупое, бессмысленное, бездарное, мелочное, деляческое существование, из которого извлекали выгоду всяческие врачи и владельцы похоронных бюро.

Призри с благосердием на моления нас, грешных и смиренных рабов Твоих, и умоли Бога Сына Твоего, да ниспослет нам и всем, притекающим к Тебе, здравие душевное и телесное и вся, яже к вечной и временной жизни потребная, да простит нам всякое согрешение вольное и невольное: да избавит нас от всяких скорбей и болезней, и напастей и всякаго злаго состояния.

Избавляя вся от всякия безбожныя и поганскыя злобы, и от всякаго многоречиваго и хульнаго еретическаго языка, глаголюща на Тя хулу, погуби триязычную ересь, и возрасти Церковь Свою множеством, и вся в единодушие совокупль, сотвори изрядны люди, единомысляща о истинней вере Твоей и правем исповедании, вдохни же в сердца их слово Твоего учения, Твой бо есть дар.

... Бога нашего, можеши, аще восхощеши, вся нам полезная испросити; сего ради ... , буди нам помощница неотступная во вся дни жизни нашея, яко да ...

Тем же убо, братие, аще такова и величии в толике подвиге истязани бывают в час смертный; мы же страстнии и окаянии как убегнем страданий онех истязаний, и кое помилование улучим, иже на всякий час прогневающи Господа, и во всяком покои и без печали живуще, готово вся имуще, пищу и питие, одежду и обущу и всяки вещи, их же требуем, и о единеи души не хощем попещися, и не токмо памяти не имеем, како и что ради мира отрекохомся, и Христу обещахомся терпети всяку скорбь и тесноту иноческаго жития и смирения и послушания и Христолюбивую нищету имети, но ниже о малем своем правиле попечение имамы; еже в церкви и в келии, якоже подобает, ниже о трапезном и монастырском благочинии, ниже о пищи и питии, и одеждах и обущах и о вещах, яже имамы в келлиях без благословения, но просто живуще, якоже мирстии, не имуще печали о спасении нашем?

Услыши ныне и на всякий час моление нас, почитающих святую память твою во всечестнем храме сем (созданнем на похвалу святому имени твоему), и предстательствуй о нас пред Господем на всяком месте: ты бо, угодниче Христов, святый мучениче и чудотворче Трифоне, в великих чудесех возсиявый, прежде исхода твоего отжитая сего тленнаго молился еси за ны ко Господу и испросил еси у Него дар сей: аще кто в коей-либо нужде, беде, печали и болезни душевней или телесней призывати начнет святое имя твое, той избавлен будет от всякаго прилога злаго: и якоже ты некогда дщерь цареву, во граде Риме от диавола мучиму, исцелил еси, сице и нас от лютых его козней сохрани во вся дни жития нашего, наипаче же в день последняго нашего издыхания предстательствуй о нас: буди нам тогда помощник, и скорый прогонитель лукавых духов, и к Царствию Небесному предводитель, идеже ты ныне предстоиши с лики святых у Престола Божия: моли Господа, да сподобит и нас причастники быти присносущнаго веселия и радости, да с тобою купно удостоимся славити Отца и Сына и Святаго утешителя Духа во веки веков.

Дословный перевод: Вся моя надежда только на себя

Единственное, чему научила меня моя долгая жизнь: что вся наша наука перед лицом реальности выглядит примитивно и по-детски наивно — и всё же это самое ценное, что у нас есть.

Людские ссоры не длились бы так долго, если бы вся вина была на одной стороне.

Я распрощался с вами, чтобы ехать на маскарад в Варьете. Мне говорили о нем как о достопримечательности, достойной нашего примечательного времени. Вы отговаривали меня, советовали не ездить - нелегкая путала меня. О, почему вы, бытописатель, не видели этого зрелища? Почему не было там ни Гофмана, ни Калло, дабы изобразить фантастическую и гротескную картину, которая развернулась перед моими глазами? Я ушел из пустой и унылой Оперы и очутился в переполненном и оживленном Варьете; зала, коридоры, ложи, партер - все кишело народом. Я обошел залу: двадцать масок окликнули меня по имени и сказали, как их зовут. Здесь присутствовали крупнейшие аристократы и финансисты в гнусных маскарадных костюмах Пьеро, возниц, паяцев, базарных торговок. Все это были люди молодые, благородные, отважные, достойные уважения; позабыв о своем громком имени, об искусстве или политике, они пытались возродить бал-маскарад эпохи Регентства, и это среди нашей строгой и суровой жизни! Мне говорили об этом, но я не верил рассказам!.. Я поднялся на несколько ступенек и, прислонившись к колонне, наполовину скрытый ею, устремил взгляд на человеческий поток у своих ног. Эти домино всевозможных расцветок, эти пестрые наряды, эти вычурные костюмы являли собой зрелище, в котором не было ничего человеческого. Но вот заиграл оркестр. О, что тут началось!.. Странные существа задвигались под его звуки, долетавшие до меня вместе с криками, хохотом, гиканьем; маски схватили друг друга за руки, за плечи, за шею; образовался огромный движущийся круг; мужчины и женщины шумно топали ногами, поднимая облака пыли, и в белесом свете люстр были видны ее мельчайшие атомы; скорость вращения все увеличивалась, люди принимали странные позы, делали непристойные движения, дико орали; они вращались все быстрее и быстрее, откинувшись назад, как пьяные мужчины, воя, как погибшие женщины, и в этих воплях звучала не радость, а исступление, не ликование, а ярость, точно это был хоровод душ, проклятых Богом, которые осуждены мучиться в аду за свои прегрешения. Все это происходило передо мной, у моих ног. Я ощущал ветер, поднимаемый стремительным бегом масок; каждый мой знакомец, проносясь мимо, кричал мне какую-нибудь непристойность, от которой лицо мое заливала краска. Весь этот шум, гам, вся эта неразбериха были не только в зале, но и у меня в голове. Вскоре я уже перестал понимать, сон это или явь; я вопрошал себя, кто из нас безумен - они или я; меня обуревало нелепое желание броситься в этот пандемониум, по примеру Фауста, оказавшегося на шабаше ведьм, и я чувствовал, что сразу уподоблюсь этим людям, буду испускать такие же дикие крики, делать такие же непристойные жесты, телодвижения и хохотать, как они. О, отсюда до подлинного, безумия был всего один шаг. Меня обуял ужас, я выскочил из залы, преследуемый до самой парадной двери воплями, походившими на любовный рык, вылетающий из логова диких зверей.

У нашей дуры ни лица, ни фигуры! Вся в папеньку!

А у нас вся семья говорящая. Отец говорит, мать говорит… А дед говорит: «Делай добро, бросай его в воду. Оно не пропадёт — добром к тебе вернётся».

Георгий: Взрослый?! То тебя из садика забери, то тебя — из школы, то тебя — из стриптиз-бара встреть! Знаешь, как с тобой тяжело?! Вся комната — в плакатах Филиппа Киркорова!

Несколько слов об упоминаниях имени Сталина. Как ни тягостно вспоминать многое из того, что на протяжении тридцати лет было связано в нашей истории с его именем, в то же время попытки выбросить это имя из истории - бессмысленны. Я не включил в Собрание сочинений несколько стихотворений, через которые этот человек проходил в том качестве, в котором он существовал для меня тогда и в каком не существует для меня теперь,- в качестве примера настоящего коммуниста и интернационалиста. Но я не испытывал душевной потребности вычеркнуть из шеститомника такое, написанное вскоре после войны стихотворение, как "Митинг в Канаде", в котором для меня слово "Сталин", рядом со словами "Сталинград" и "Россия", существовало как один из символов нашей победы над фашизмом. То же самое относится и к некоторым страницам моих пьес и прозы военных лет. Одна из самых трагических черт минувшей эпохи, связанных с понятием "культа личности", заключается в противоречии между тем, каким Сталин был на самом деле, и каким он казался людям. И едва ли стоит смягчать это, уже теперь прочно закрепленное в нашем сознании, трагическое противоречие. Я глубоко убежден, что в книгах, изображающих историю нашего общества, будет рассказана вся правда о всех сторонах нашей жизни в разные эпохи, в том числе и вся правда о Сталине. Это необходимо для нормального развития нашего общества, и это, безусловно, будет сделано. Но не думаю, что мы, писатели, должны при этом делать вид, что уже тогда, в те годы знали все наперед. Во всяком случае, я к числу таких провидцев не принадлежал. Могу добавить - к сожалению. Но это не меняет сути дела. (1966; из предисловия Константина Симонова к Собранию его сочинений в шести томах)

Рассмотрим свойство мы и силу эпиграмм:Они тогда живут красой своей богаты,Когда сочинены остры и узловаты;Быть должны коротки, и сила их вся в том,Чтоб нечто вымолвить с издевкою о ком.

Бофур: Но она же вся дырявая!